"Габриэль Гарсиа Маркес. Десять дней в море без еды и воды" - читать интересную книгу автора

В то утро - мое девятое утро в море - солнце палило, как никогда. Хотя
я постоянно оберегал от него спину, она все равно была в волдырях. Пришлось
убрать весло, к которому я прислонялся, и залезть в воду, поскольку спина
терлась о деревяшку и страшно болела. Плечи и руки тоже обгорели. Я не мог
дотронуться до кожи даже пальцем: он казался раскаленным докрасна углем.
Глаза воспалились. Я был не в состоянии смотреть в одну точку: перед глазами
тут же шли ослепительно яркие круги. До сего дня мне было невдомек, в каком
я, оказывается, плачевном состоянии. Я буквально разваливался на части,
из-за морской соли и солнечных ожогов покрылся язвами. Стоило чуть-чуть
потянуть за кожу, как она слезала длинными хлопьями, под которыми оставались
красные проплешины. А в следующее мгновение ободранные места начинало
ссаднить, и сквозь поры проступала кровь.
Я и не заметил, как у меня выросла борода. Ну конечно, я же одиннадцать
дней не брился! Борода была густой и окладистой, но потрогать я ее не мог,
потому что воспаленная кожа сильно болела. Представив себе свое изможденное
лицо и покрытое волдырями тело, я вспомнил, сколько мне пришлось выстрадать
в эти дни одиночества и отчаяния. И вновь пал духом. Никаких признаков земли
не было. Перевалило за полдень. Я вновь потерял надежду выбраться на сушу.
Раз земли до сих пор не видать, значит, плыви плот не плыви, а засветло до
берега все равно не добраться.

* Я хочу умереть

Радость, обуревавшая меня в течение двенадцати часов, бесследно
улетучилась. Силы иссякли. Мне уже на все было наплевать. Впервые за девять
дней я лег на живот, подставив солнцу обожженную спину. Я перестал беречь
здоровье, хотя понимал, что, пролежав так до заката, я наверняка загоню
легкие
Рано или поздно наступает такой момент, когда боли уже не чувствуешь.
Чувствительность притупляется, сознание меркнет настолько, что утрачивается
ощущение времени и пространства. Лежа на животе и опираясь локтями о борт, а
подбородком - о руки, я сперва чувствовал, как солнце яростно впивается в
мою спину. Несколько часов подряд перед глазами у меня плясали бесчисленные
сверкающие точки. Наконец, измучившись, я прикрыл веки и перестал
реагировать даже на солнце. Меня охватило безразличие. Жизнь, смерть - все
было до лампочки. Я решил, что умираю. И эта мысль пробудила в душе
странную, смутную надежду.
Открыв глаза, я вновь очутился в Мобиле. Стояла удушливая жара; мы с
ребятами с нашего эсминца и евреем Моисеем Нассером, продавцом из магазина,
в котором моряки покупали одежду, встретились в кафе под открытым небом.
Именно Моисей дал мне когда-то рекламные открытки. Все восемь месяцев, пока
корабль стоял на ремонте, Моисей Нассер обслуживал колумбийских моряков, а
мы из благодарности отоваривались только в его магазине. Он хорошо говорил
по-испански, хотя уверял, что не был ни в одной испаноязычной стране.
И вот теперь мы, как почти каждую субботу, сидели в кафе, куда
захаживали только евреи и колумбийские моряки. На деревянном помосте
танцевала все та же женщина, что обычно плясала тут по субботам. Живот у нее
был оголен, а лицо закрыто прозрачной тканью, как у арабских танцовщиц в
кино. Мы аплодировали и пили баночное пиво. Больше всех веселился Моисей
Нассер, продававший колумбийским морякам хорошую и дешевую одежду.