"Олег Маркеев. Странник, Серый Ангел." - читать интересную книгу автора

подготовке к безболезненной смерти раковых больных. Вне-клиническое
использование ЛСД для "пробуждения" творческих способностей и переживания
трансцендентных состояний широко рекламировалось Оддосом Хаксли, автором книги
"Врата восприятия", и гуру психоделитической культуры Тимоти Лири.

Малейший признак сочувствия к прокаженному Мещерякову делал человека
объектом травли. Черт с ним, с Мещеряковым, но появился шанс схарчить вместе с
ним и давних конкурентов, перебежать дорожку, вырвать финансирование, на худой
конец выбить себе помещение получше. По такому поводу все интриги в НИИ и
вышестоящих организациях были разом переориентированы и заклокотали, как
проснувшийся вулкан.
Фракции шли на фракции, расторгались прежние союзы и заключались
сепаратные соглашения. Институт относился к категории межведомственных, и в
тайфун страстей очень скоро бьши вовлечены Академия медицинских наук, Третье
управление Минздрава, Министерство среднего машиностроения, Институт имени
Сербского и почему-то Госкомкосмос. Очнулись от бдительных раздумий
многочисленные "кураторы" от КГБ и МВД и тоже принялись играть.
Через месяц скандал достиг той точки кипения, когда сам Бог велит
вмешаться партийным инстанциям. Салин с Решетниковым, до поры, как ленивые
львы, наблюдавшие за развитием событий, выпустили когти и с рыком выскочили из
засады. Раздав подзатыльники и благодарности, законсервировав одни склоки и
оставив вяло тлеть другие, процедив, оценив и подшив компромат, вылитый
интриганами друг на друга, Салин с Решетниковым освободили руки для главного,
ради чего все, собственно, и затевалось, - вербовки перспективного клиента.
Вербовали и вербуют методом кнута и пряника. Некоторых следует запугать до
гусиной кожи, вывалив на стол компромат. Других надо умело приманить, как
сладким, идеей, деньгами, безнаказанностью. Если будут зарываться, кнут всегда
под рукой.
С кнутом возникли проблемы. Мещерякова пригласили на беседу в Комитет
партийного контроля последним. К этому времени от дела не осталось и выеденного
яйца.
Утром в этом кабинете побывал прокурор, ведущий следствие по делу
Мещерякова. Салин с Решетниковым внимательно изучили материалы и выслушали
комментарии следователя. Причина смерти под опытного-добровольца действительно
была не в ЛСД, что точно и ясно показала экспертиза.
Потерпевший Федоров, подрабатывавший в НИИ добровольцем-подопытным, весь
эксперимент расслабленно лежал на кушетке, и вдруг ему приспичило вскочить на
ноги. То ли привиделось что-то, то ли вдруг проснулись рефлексы сержанта ВДВ,
следствие не установило. В результате резкого движения упало артериальное
давление, научно говоря, произошел ортостатический коллапс, и подопытный
грохнулся в обморок. Всей стокилограммовой массой мышц он рухнул на пол, по
пути стукнувшись головой о столик, в результате чего временно впал в коматозное
состояние. Голова потерпевшего была унизана проводами, надежно закрепленными в
штепселях, из-за чего, падая, Федоров потянул за собой приборы. Грохот, искры,
паника...
Все произошло так быстро и неожиданно, что поначалу все впали в ступор, а
потом засуетились, мешая друг другу. Первым пришел в себя молодой врачишка,
прикрепленный к группе Мещерякова. Но из всего набора экстренной терапии
почему-то выбрал инъекцию камфоры в сердце. Растолкав бросившихся к Федорову
лаборантов, он с размаху вогнал иглу ему в грудину. Попал точно в аорту,