"Александр Марков. Троица" - читать интересную книгу авторанадобно Шуйскому ждать нападения. Вот что, Данило, - тут он ко мне
оборотился, а всем прочим повелел выйти вон из избы. - Доселева ты мне верно служил и не единожды мне удружил. Сослужи теперь службу величайшую. Беги-ка ты немедля в село Клушино и скажи Дмитрию, чтоб остерегся. Потому что гетману осталась одна последняя надежда: сегодня ночью напасть внезапно на московское войско и побить всех спящими. Иначе ему самому конец настанет, и он о том знает. А если тебе невмоготу с Дмитрием говорить, то Якову скажи. Яков-то человек достойный. Помолчал Григорий, а потом добавил: - Ну, а ежели не сговоришься с ними, или не поверят тебе, то помяни слово Филаретово: не дай пролиться крови христианской напрасно. Тут я его перебил: - Да как же не дам я крови пролиться? Ведь я не воевода! Кто меня послушает? - Не воевода, зато имеешь рассуждение, и хитер как лиса. Придумаешь, какое слово кому шепнуть, и в какое время. Чем такому большому войску погибнуть бесславно, пусть лучше по лесам разбегутся да в дома свои вернутся. - Ох, Григорий, смутное же ты мне поручаешь дело! - Так и время нынче смутное. Впрочем, я тебя не неволю. Если боишься - не ходи. Но кроме тебя послать мне некого. Помолился я тогда Господу Всемогущему и приснодеве Марии, и воззвал к заступнику нашему и надежде, святому чудотворцу Сергию, и многих других святых помянул, и трижды перекрестился, и святым иконам поклонился. После выведал у Дмитриева гонца, каким путем он в острог прошел мимо польских сказал: - Слышь, Данило, если не сумеешь проскользнуть и схватят тебя ляхи, ты себя не губи, и нисколько не стыдись - передавайся. Никто тебя не осудит. Сейчас и не разберешь, на чьей стороне правда. Что Шуйские, что поляки - все слуги дьяволовы. И вот тебе награда за службу. Дал он мне 10 рублей. Простился я с Григорием и вылез из острога на волю через щель у воротной надолбы. Потом кустами дополз до леса, а там уж встал на ноги и побежал во всю прыть. И сторожа литовские меня не заметили. А всего оружия я с собой взял один нож. Нож, правда, хороший, с рукояткой из рыбьего зуба, самоцветами украшенный. Этот нож мне достался из добычи, что взяли мы под Иосифовым монастырем. Тогда же я и лисьей шубой разжился. Но ее я еще ни разу не надевал, потому что летом в шубе только дураки ходят. Шел я долго, уже солнце село и ночная тьма наступила. И вышел я на Клушинское поле. Две деревни там были, одна подле другой, а за ними горело множество огней. Я прошел меж деревнями и перелез плетень (его немцы здесь заплели для защиты обоза). А за плетнем стояли сторожа-иноземцы. По-русски они не знали, а я по-немецки. И они, наверное, решили, что я какой-нибудь польский соглядатай, и схватили меня за руки весьма грубо и стали обыскивать. И понял я, что они хотят меня ограбить, а может, и жизни лишить. Тогда я стал называть поименно всех начальников иноземного войска. Назвал Делагарди, и Зомме, и Горна, и Делавиля, и короля Карла впридачу, и даже вспомнил слово "майн гот", что на одном из иноземных языков означает |
|
|