"Александр Марков. Троица" - читать интересную книгу автора

сказал стрельцам:
- Братцы, дозвольте мне воров проучить. Пропустите в город! Я Григорий
Волуев, служил князю Михайлу Скопину, может, слыхали обо мне?
- Слыхали, батюшка, как не слыхать. Ну, проезжай, Бог в помощь.
Поскакали мы через весь город. И Михалка Салтыков за нами увязался с
казаками: тоже захотел, подлец, отличиться, тушинские грехи искупить. Ну да
я не забуду, как он нам под Троицей пакостил.
По дороге Григорий кричал войску своему:
- Веселей, ребята! Сапежинцы, небось, только нас увидят - сейчас хребет
покажут, вспомнят Троицу!
Так и вышло. Не успели мы из Серпуховских ворот выскочить, как
воровские рати от города отступили и вернулись к себе в Коломенское. Вреда
же только и натворили, что кирпичный двор сожгли.
Вот так я нынче до Настенки и не доехал.

Июля 25-го дня

У Девичьего монастыря, по правую сторону, где роща - там у нас с
Настенкой условное место для разговоров. Едва я к роще подъехал, слышу:
какая-то девица жалобно кричит и восклицает, дескать, помогите, добрые люди.
Я испугался: уж не Настенка ли в беду попала? Но голос был не Настенкин, и
вскоре я смекнул, что это, должно быть, подружка ее Иринка рыжая. Подъехал я
ближе, гляжу: и точно: Иринка. Поляк Блинский на нее из кустов напал, наземь
повалил и как будто жизни ее хочет лишить: хватает за руки, за ноги и за
иные места, да еще рот зажимает, чтоб не кричала. Он, еретик некрещеный,
видать, реку переплыл втихомолку, чтобы против христианских девиц злое
промышлять. Я же не мог на токое бесстыдство смотреть без душевного
содрогания, ни бездельным оставаться. И вздумал я подать Иринке помощь. Хотя
она едва ли того заслуживала по делам своим, ибо многажды нам с Настенкой
мешала спокойно беседовать и грубыми и пакостными насмешками всячески
изводила.
Обратился я к Блинскому с увещевательной речью, но он меня восе не
послушал, ибо был пьян мертвецки. Тогда я сошел с коня, поднял палку тяжелую
и ударил со всей силы этого воровского поляка по голове его латинской. И он
тотчас же перестал над Иринкой мучительство чинить и впал в беспамятство, на
земле распластавшись. А мы с Иринкой его поскорее связали, чем Бог подал, и
поспешили в разные стороны: Иринка в монастырь, поведать Настенке и сестрам
о своей беде и счастливом избавлении, а я в город. Позвал я на помощь троих
стрельцов, знакомцев моих. Вместе мы того Блинского, привязав к коню,
повезли на польский берег к гетману. Там напротив монастыря, на большой
дороге Смоленской, уже белый шатер парчовый поставили, чтобы нашим боярам с
поляками в том шатре договариваться об избрании Владислава на царство.
На мосту наплавном встретили мы московских приказных людей, которые
везли в польский табор большую телегу, холстом прикрытую.
- Что за товар везете, братцы? - спросили мы у них.
- А гостинец гетману от князя Мстиславского, - ответили они. - Арбузов
да вишен. А вы с чем едете?
- А мы ему тоже добрый арбуз везем. Вот этот, вишь ты, еретик над
монастырскими девками хотел насильство чинить. Пускай те перь гетман
покажет, какой он нам, москвитянам, друг и о нашем благе радетель.