"Александр Марков. Троица" - читать интересную книгу автора

раздавали, чтобы они за Василия постояли. Захар Ляпунов как узнал об этом -
премного осерчал и сказал: надо-де Василию глотку заткнуть. И без него-де
довольно смуты. И пошел с князьями Турениным, Засекиным, Волконским да
Тюфякиным, да с дьяками, да с попами, да со стрельцами в дом к Василию, и
там они его насильно в монахи постригли. Сказывают, будто сам Захар Василия
за руки держал, чтобы то драки не учинил. А когда поп, обряд совершая,
спросил Василия по обычаю, хочет ли он постричься, Василий на всю избу
заорал: "Не хочу!"
А обещание иноческое за Василия говорил князь Туренин. Другие же
сказывают, что Тюфякин говорил, а третьи - что Иван Салтыков. Но все
согласны, что сам Василий не говорил обещания.
Теперь нам уж поздно свои мысли переменять. Кончено! Осталось только на
Бога уповать. Гетман Жолкевский лишь того и ждал, чтобы Василия убрали, и
того ради не шел к Москве. Теперь дождался; стало быть, завтра иль позавтра
здесь будет с войском.

Июля 23-го дня

Поехал я к Настенке, да не доехал. Только до деревянной стены и
добрался. Чертольские ворота затворены, стрельцы не пускают ни входящих, ни
исходящих. Говорят, войско вдали показалось.
Ладно, думаю, проеду Арбатскими. Приезжаю к Арбатским - там стреляют. Я
у ратных спрашиваю:
- В кого ж вы, братцы, стреляете?
- А в литву! Пущай не лезут!
- В какую литву? Сапежинцы, что ли, на приступ пошли?
- Ага, видать, сапежинцы.
Выглянул я в бойницу, гляжу - а там гетмановы люди Жолкевского, уже на
нашем берегу, но, впрочем, не столь близко к стенам, чтобы стрельцы их
уязвить могли.
- Что ж вы делаете, - говорю я ратным. - Это же не цариковы люди, а
гетмановы. Они с миром пришли!
- Кто их, хохлов, разберет! Все лысые. Стреляй, Семен! Бей литву!
- Вот достреляетесь, что вам головы снимут. Этих поляков сам Федор
Иваныч Мстиславский многажды звал, чтобы они вора помогли прогнать.
Угомонились стрельцы, смотрят на поляков, призадумались. А те уже
близко. Вдруг выехал вперед один всадник, в русской одежде, как будто
знакомый мне. Я из бойницы голову высунул, чуть уши себе не оборвал,
пригляделся - да это же Григорий Волуев! Вот радость-то!
- Здорово, Григорий! - кричу я ему. - Какие вести привез? А мы Шуйского
свели! А вор в Коломенском стоит!
- Данило, ты ли это? Как жив-здоров? Да вы бы ворота отворили, мы ведь
не воевать вас пришли.
Стрельцы отворили ворота, только велели литве отъехать прочь и в город
никому из пришлых не входить. Мы сами им навстречу вышли.
Обнялись мы с Григорием, даже прослезились оба. Но не успели
потолковать. Внезапно зазвонили колокола, прискакали из Кремля гонцы
боярские, сказали, что коломенцы напали на город, к Серпуховским воротам
приступают.
Гонцы далее поспешили, к гетману, а Григорий кликнул своих воинов и