"Александр Марков. Жестокая реальность" - читать интересную книгу автора

устала, что уже не сможет сопротивляться. Буйволы решили перейти реку
вброд, не зная, что там водятся пираньи. Истребители выпускали длинные
очереди, нисколько не жалея патронов. Немцы огрызались. Пулеметы
располагались вдоль всего корпуса бомбардировщиков, поэтому они были
защищены не хуже, чем еж, который свернулся клубочком и ощетинился
колючками. Но они были неповоротливыми, оборонялись пассивно и не могли
навязывать свои правила игры. А потом все неожиданно изменилось.
Семирадский понял это, увидев, что загорелся один из "Ньюпоров".
Двигатель гудел надсадно, но еще не кашлял, хотя Семирадский
чувствовал, что минут через десять он начнет давать сбои, а через двадцать
и вовсе заглохнет, захлебнувшись еще не истраченным бензином. Небо
очистилось от облаков. Оно стало прозрачно голубым, похожим на родниковую
воду, сквозь которую, независимо от глубины, можно увидеть очертания дна.
Едкий черный дым, пушистым хвостом поднимавшийся вверх, остался далеко
позади. Он походил на черную, еще не превратившуюся в кляксу струю,
которую, спасаясь от врагов, выпустил спрут. Там догорали обломки
"Ньюпора". Они превратились в обглоданный скелет, с которого пламя слизнуло
кожу, мышцы и вены, но оно было таким ненасытным, что принялась заодно
поедать и кости. "Ньюпор" ударился о землю по касательной и поэтому не
развалился сразу. Инерция протащила его вперед, прочертив на загоревшейся
траве жирный маслянистый след. Чуть раньше Семирадский увидел, как из
падающего аэроплана выпрыгнул пилот. Он успел раскрыть парашют, но высота
была невелика, и купол не сумел до краев зачерпнуть воздуха. Он лишь
чуть-чуть задержал столкновение с землей, немного смягчив удар. Удар был
сильным. Семирадскому показалось, что он услышал хруст ломающихся костей...
Купол парашюта накрыл пилота как саваном. Ветер шевелил его, поэтому
казалось, что пилот жив и теперь пытается выбраться из-под парашюта,
освободиться от опутывающих его лямок, но почему-то ему никак не удавалось
это сделать. Потом Семирадский потерял его из виду, сосредоточив все
внимание на приближающейся паре "Фоккеров".
Они заходили со стороны солнца, из-за этого сливались с небом, но
Семирадский успел разглядеть их прежде, чем они сели ему на хвост, прижимая
его аэроплан к земле, где меньше места для маневра. "Фоккеры" летели на
малой высоте, уклоняясь от одиноких деревьев. У немцев были спаренные
пулеметы, но их очереди проносились далеко в стороне от Семирадского, даже
не задевая его аэроплан. Полковник круто заваливал "Ньюпор" то на одно
крыло, то на другое, наклоняя их почти вертикально к земле, и летел
зигзагами. Немцам было трудно поймать его на мушку.
Оглядываясь, Семирадский видел, что "Фоккеры" упорно следуют за ним,
как будто прицепились к его аэроплану тросами. Они превратились в его тени,
в точности повторяя за ним все маневры.
Тем временем эскадра рассыпалась и сражение приняло характер одиночных
поединков. Один бомбардировщик упал в самом начале схватки, заклеванный,
как стервятниками, русскими аэропланами, которые сконцентрировали на нем
весь огонь. Второй был поврежден. Его пилот теперь уводил свой аэроплан
домой под прикрытием двух истребителей, оставляя за собой тонкий дымный
след. Если пустить по нему стаю ищеек, они без труда отыщут бомбардировщик,
но беда в том, что ищейкам хватало своих проблем, и им было уже не до
добычи. Последнему бомбардировщику, пожалуй, повезло больше всех остальных.
В него попали остатки лишь одной короткой очереди. Несколько пуль пробили