"Александр Марков. Жестокая реальность" - читать интересную книгу автора

перенести. Впору было обращаться к хироманту или бросать службу, особенно
после того, как он упал с коня на маневрах прямо на глазах у императора.
Николай Второй остался очень недоволен этим случаем, сразу же спросив у
главнокомандующего, отчего у него так плохо обучены офицеры. Император
считал, что каждый офицер должен уметь виртуозно ездить верхом, и без
специального экзамена не присваивал даже следующего звания. После такого
конфуза на дальнейшей карьере стоило ставить крест, но... Уже год как
закончилась война с Японией, во время которой стало ясно, что кавалерия
вскоре отживет свой век и превратится не более чем во вспомогательный род
войск. Чуть позже появились военные аэропланы, и Семирадский за два года
смог пройти путь, на который у некоторых уходит лет десять, а другим не
хватает целой жизни. Он стал одним из самых молодых полковников в русской
армии. Ему было всего-то 32 года.
В самом начале войны к Семирадскому приклеилось прозвище "мангуст", а
счет сбитым аэропланам он открыл еще до того, как на его аэроплане
установили пулемет. Произошло это только весной, а до этого с неприятелем
приходилось общаться исключительно при помощи пистолетов.
В аэроплане, стиснутый с обеих сторон узкими фанерными боками, он
чувствовал себя очень комфортно. Наказанием и пыткой для Семирадского были
кожаные кресла, расставленные вдоль стен гостиных, где ему часто
приходилось бывать, а светские разговоры, бокалы с шампанским и уютное
потрескивание умирающих в камине дров он, не задумываясь, разменивал на шум
ветра, капли горячего масла и вой двигателя, который заставлял аэроплан
дрожать, как от нервного возбуждения.
Несмотря на то, что двухмоторные бомбардировщики "Готта-5", недавно
появившиеся у германцев, уступали размерами "Илье Муромцу", в небе они
казались огромными монстрами. В особенности это становилось заметно, когда
их окружали истребители сопровождения. Свита трех бомбардировщиков состояла
из разношерстных аэропланов, в основном бипланов "Фоккер", но среди них
затесались и парочка "Альбатросов-Д", и даже один моноплан "Фоккер-Е",
чудом доживший до этих дней, поскольку вот уже полгода как подобную модель
германская промышленность перестала выпускать. Постепенно, по мере выхода
из строя старой техники, немцы переходили на производство всего лишь двух
моделей истребителей, делая их в самых разнообразных модификациях. Но
оставались у них на вооружении и прежние разработки, уход за которыми
выматывал все нервы у техников. Из-за поломки какого-то незначительного
агрегата в двигателе аэроплан мог простаивать месяцами, а механикам было
легче выточить деталь самим, чем дожидаться, когда ее пришлют со склада или
снимут с другого аэроплана, уже не подлежащего восстановлению.
Бомбардировщики приближались медленно, как ленивые, разморенные жарой
буйволы, вокруг которых кружилась назойливая мошкара. Их сильно нагрузили
бомбами. Сбить бомбардировщик так же тяжело, как отправить на дно дредноут.
Он имеет хорошую устойчивость. Его нужно буквально нашпиговать пулями, и
только тогда он начнет падать. Рассчитывать, что это можно сделать с одной
атаки, не приходилось, за исключением случаев, когда на бомбардировщике
взрывались бомбы. Увы, ни на одном из русских истребителей не было ракет.
Их применяли только для уничтожения аэростатов и дирижаблей. А от пули
боеприпасы не сдетонируют.
Первая волна русских отвлекла сопровождение, вторая набросилась на
бомбардировщики, как стервятники, которые почувствовали, что добыча так