"Анатолий Мариенгоф. Это вам, потомки! ("Бессмертная трилогия" #3)" - читать интересную книгу авторакое-что перемонтировать. Вот, например, Илья в "Литературном наследстве"
готовит том по советской литературе 20-х годов. Я бы для этого тома "Мой век" приготовил, кое-что изъяв, кое-что взяв из других разделов, нарушив хронологию в порядке "лирических отступлений" и проекции в будущее. Совершенно неожиданный, но исключительно интересный получился в воспоминаниях А. Б, не кто иной, как В. И. Качалов... Менее интересен Маяковский - как-то скуповато о нем сказано, много знакомо в лучших вариантах. Никто никогда не пройдет мимо того, что написал А. Б, о Есенине. Все это, мне кажется, еще более значительно, чем "Роман без вранья". Как мне жаль, что я не редактор большого журнала!.. Я бы на свой риск напечатал А.Б. Мариенгофа, как К. Симонов печатает воспоминания Любимова или как "Литер. Москва" печатала стихи Заболоцкого". * * * Салтыкову уже было совсем плохо. Неожиданно кто-то явился проведать его. - Занят, скажите, - прохрипел Салтыков, - умираю. Форму объявления о своей смерти он написал сам: "Такого-то числа и месяца скончался писатель М. Е. Салтыков (Щедрин). Погребение там-то и тогда-то". И распорядился напечатать это объявление в "Новом времени", "Новостях" и "Русских ведомостях". В Москву же сообщить телеграфом. Хорошо бы умереть не трусливей. Только вот объявления о моей смерти "Известия" и "Правда" не надо. * * * Одну очень знаменитую актрису, не слишком разборчивую в своих любовных встречах, я спросил: - Для чего вам нужны эти ничтожные романы? - Для блеска глаз, Толечка! - ответила она. Последний роман ее с жирнозадым завмагом уж больно противен был. - Не понимаю, милая, как вы с ним можете... - брезгливо проворчал я. - А я, Толечка, в это время зажмуриваю глаза и шепчу: "Шляпки, шляпки". * * * Кирилке: - Во, брат, это артист!.. Всем артистам артист!.. Голос-то! А?... Пожалуй, если окошко раскрыть, его б и на Литейном слышно было, и на Невском... А? * * * При царе интеллигентные молодые люди сплошь и рядом с высшим образованием шли на военную службу "вольноопределяющимися". Так это называлось. И там фельдфебель, полуграмотный хам, орал на них, обучая |
|
|