"Григорий Марговский. Садовник судеб (роман) " - читать интересную книгу автора

Махонькие ботиночки, подрагивая в такт его грузным шагам,
ассоциировались в моей памяти с лакированной обувкой Машуни - дочурки
композитора Эльпера, выгуливаемой ее отцом накануне мобилизации.
Рита сознавала, что мой отъезд в Москву навсегда обрывает ту
предосудительную нить, которую мы вдвоем так самозабвенно пряли на зависть
злопыхателям. Спасенный веретенщицей Ариадной беглец оставлял свою
благодетельницу один на один с косматым чудищем.
На исходе первого литинститутского семестра я выловил ее, приехавшую
сдавать зимнюю сессию, в коридорах Гнесинки. На руку и сердце нимфской
прелестницы об эту пору уже вовсю претендовал Боря Серегин, приобретший
букетик маргариток прямо на перроне. Покалякав с ними из вежливости около
часа, я покинул будущих молодоженов на одной из скамеек бульварного кольца.
На смену дипломированной композиторской манишке пришли кофейные штроксики
влюбчивого трубадура...
Риту, кстати говоря, весьма вдохновлял тот факт, что я некогда путался
с кокеткой Иветтой (о чем не преминула сообщить ей Юля Крысько, вольготно
плескавшаяся в чане университетских сплетен). Юля же вонзила и стилет
виндетты в мою узкую грудь - когда, розовощекий, в январские вокабулы я
осчастливил "Радугу" своим появлением.
На очередном заседании клуба тщательно обгладывались чьи-то косточки.
Как водится, все высказывали свое "фэ" по кругу. Дошла очередь и до грозных
филиппик Крысько. Высокомерный тон внучки письменника меня развеселил. На
столе я заметил запыленную хлебницу - и, не долго думая, приторочил
узорчатую медь к затылку филологини: золотой нимб обрамил непререкаемость ее
суждений.
В мгновение ока клацнула пощечина. Помрачнев, я выскочил на крыльцо
покурить.
- Сам подставился! - злорадствовала Юля. - Давно хотела это сделать, да
все повода не находила. Он отлично знает, за что!
Сама отмщенная в ту пятницу как нарочно отсутствовала. Зато на
посиделки я пригласил Анюту Певзнер - явно озадаченную сицилийской выходкой
толстухи. Несостоявшаяся балерина с прозрачными запястьями сочла варварской
жестокостью хлестать поэта по бледным ланитам. Даже если он и впрямь
отъявленный мерзавец. Сама она, между прочим, использовала методы куда как
утонченней...
Расскажу поподробней. Иветта все же выскочила замуж за мехматовского
лаборанта - того самого гунявого Эдика, которому я в свое время вернул
книжки по ее просьбе. После свадьбы я неожиданно был зван на коктейль-парти.
- Знакомьтесь, это Гриша, гений стихосложения, - вздумалось поглумиться
новобрачной.
- Кто же в наше время в рифму не пишет? - усомнился в ее рекламе
какой-то особенно занудный технарь.
- Пишут многие, а гений - он один!
Ощущающий себя на седьмом небе жених при этом филистерски лыбился:
салютуя то ли ее издевке, то ли собственному реваншу. После этого я долго
еще колготился - трезвонил ей, выкраивая тайное свиданье. Однажды
почудилось: она отвечает в трубку сквозь слезы.
- Угадал, - мрачно подтвердила Иветта. - Не до праздника мне в
последнее время.
- А какие проблемы?