"Григорий Марговский. Садовник судеб (роман) " - читать интересную книгу автора Пересол с экзальтацией настораживал. Интуиция меня не подвела: выйдя
замуж, Катя вскоре лишилась своего избранника - от полной безысходности сиганувшего из окна... Аутентичное еврейство Иветты было мне ближе ассимилянтского конформизма Ирины. В доме Лившицей я впервые услыхал укоризненный баритон Галича: от неповоротливой бобины исходил притягательный дух запрета. Но лента Мебиуса, теорема Лапласа, бином Ньютона - все это показалось мне и чуждым, и скучным. В шутку набрасывался брачный контракт, обязывавший меня свить уютное гнездышко. - Любовь, - апеллировал к авторитету Стендаля ее университетски высокий IQ, - единственная область, где чем больше отдаешь, тем больше и получаешь. - А как же искусство? - робко заикнулся я. - Увы! Одно из самых неблагодарных поприщ. Все корни были извлечены, уравнения решены, пропорции выверены. Но криптограммы бытия это нимало не проясняло. Повздорили мы из-за свежего номера "Немана", где публиковалась новая вещь Воннегута. Иветта тащила меня к киоску, но купить журнал я наотрез отказался: гремучая смесь упрямства с постыдной скаредностью! На следующий день в направлении Заславля я отбыл в гордом одиночестве... Вдоволь намахавшись веслами и набив мозоли, я сунул обратно за пазуху паспорт, в залог остававшийся у сиплого лодочника. Уже в электричке спохватился: не мой, с бодуна перепутал старый болван! Мурло рыбаря, удившего на мармыжку, оказалось прописано по улице Гамарника. В Нимфске этих "хрущоб" - что карпов в пруду, но чужой паспорт привел меня именно к ее пятиэтажке. Мало того: рыбак жил прямо над ней! Понятно, слегка позабавило: теория вероятности - и ни на йоту чародейства. - Я решила, что не буду больше с тобой ходить. Или как там это у вас называется?.. Убедившись в том, что приговор обжалованию не подлежит, я в отчаянии ринулся к Ирине. Та стоически жарила блинчики на сковородке. - Здесь тебе, Гриша, не тихая пристань! - блеснула окулярами неумолимая выпускница архфака. Вот тут-то я, ротозей, и вспомнил об Ане Певзнер, сыгравшей в моих похождениях роль сарафанного радио. Что поделаешь - мир тесен! Все тайное неизбежно становится явным. Нас с мехматовской красоткой она замела после одного из пригородных променадов. В обаянии Аня заметно уступала утонченной Ветке, а в постельной раскрепощенности - своей сокурснице Вайнштейн. Но ведь это еще не повод, чтобы свежевать меня прямо на вертеле! Впрочем, поделом: эра полигамных библейских патриархов безвозвратно миновала. Смущало другое. Одолев мою поэму, Анечка как-то мимоходом поинтересовалась: не попадалась ли мне на глаза повесть Курта Воннегута "Бойня "5, или Крестовый поход детей"?.. - Если б я был султан, я б имел трех жен! - пока в моем гипоталамусе стрекотала донжуанская кинохроника, Зухайраев, хищно мусоля "Плейбой", напевал шлягер из "Кавказской пленницы". Абу, его правая рука, застыл немигающей саламандрой: он явно сожалел об окончании лекции по античной философии. Казарменная жизнь угнетала тошнотворным однообразием. Лишь изредка в нашем болотце раздавалось побулькиванье. Например - |
|
|