"Григорий Марговский. Садовник судеб (роман) " - читать интересную книгу автора

на заманчивую роль демиурга[5].
О подражании богам свидетельствовал и его аскетизм: "Лучше всего ешь
тогда, когда не думаешь о закуске, и лучше всего пьешь, когда не ждешь
другого питья!" - гласил его афоризм, подразумевавший, что чем меньше
человеку требуется земной пищи, тем ближе он к вершине Олимпа. Из сатир
Аристофана следует, что философ ходил босой: так он уподоблялся множеству
статуй, изображавших насельников греческого пантеона.
По утверждению Диогена Лаэртского, Сократу принадлежит следующее
изречение: "Удивительно, что ваятели каменных статуй бьются над тем, чтобы
камню придать подобие человека, и не думают о том, чтобы самим не быть
подобием камня". Если бы он тогда же отважился прибавить: "но быть подобием
богов", - то, возможно, расстался бы с жизнью значительно раньше.
Он и в жене своей видел подругу бессмертного олимпийца, иногда
подменявшую супруга в исполнении сакральных функций - не зря ведь пошутил,
когда она, в очередной раз выругав его, окатила водой: "Так я и говорил, у
Ксантиппы сперва гром, а потом дождь".
От афинского философа, этого каменного кумира, неизменно отскакивали и
потуги освистывавших его комиков, и свирепая ругань сварливой супруги.
Высмеивание им то ремесленников, то политиков, то риторов, то поэтов -
косвенное доказательство его богочеловеческого самовосприятия: кто еще без
разбора станет метать громы-молнии в простых смертных?.. Надо ли говорить,
что софисты Анит и Мелет, а с ними и всесильный демагог Ликон, затаили на
него обиду не столько за многочисленные ниспровержения каст и цехов, сколько
под влиянием известного им суждения пифии, ответившей на вопрос Херефонта:
"Сократ превыше всех своею мудростью!"
По одной из версий, он умер не от яда цикуты, а надышавшись серным
чадом, исходившим из расщелины, где обитала дельфийская пророчица. Если это
и не так, версия точна в метафорическом смысле: ведь именно зависть
гонителей, подобная испарениям серы, спровоцировала гибель богоравного
философа - удушив его своим ядом. Клятвенное их заверение перед судом
звучало так: "Заявление подал и клятву принес Мелет, сын Мелета из Питфа,
против Сократа, сына Софроникса из Алопеи: Сократ повинен в том, что не чтит
богов, которых чтит город, а вводит новые божества, и повинен в том, что
развращает юношество; а наказание за то - смерть". Бесстрашное высказывание
осужденного: "По заслугам моим я бы себе назначил вместо всякого наказания
обед в Пританее!" - в тот момент, когда судьи совещались, определяя ему
кару, - еще одно свидетельство убежденности в своей божественной природе.
Так или иначе, а вместо дивной амфоры с нектаром из горних трав, он
через несколько дней выпил в тюрьме цикуту - настой из болотного горького
веха.
Пей у Зевса в чертоге, Сократ! Ты назван от бога
Мудрым, а мудрость сама разве не истинный бог? -
Этот гекзаметр Лаэрция как нельзя точней отражает суть тайных
устремлений философа: вот кому родиться бы римским императором, дабы его
идолы воздвигались для поклонения в завоеванных землях!
Впрочем, как известно, афиняне раскаялись очень скоро: в честь
невинноубиенного воздвигли бронзовую статую работы Лисиппа - поместив ее в
хранилище утвари для торжественных шествий. О большем Сократ и мечтать не
мог: как жил, так и умер - самоизваянный предтеча еврейского богочеловека.
Все четверо его тезоименитов - и аргосский историк, и перипатетик из