"Григорий Марговский. Садовник судеб (роман) " - читать интересную книгу автора

Через месяц он ушел служить. С женой его, постепенно превозмогшей
затяжную депрессию, мы теперь повсюду появлялись вместе. Надя Крупп, вдова
сорвавшегося в пропасть барда-альпиниста, чтобы заполнить образовавшуюся
пустоту, как раз в этот период стала организовывать домашние концерты. Были
и другие энтузиасты. Время от времени в нашу тихую гавань заглядывали то
Булат Шалвович, то божественная Камбурова, то неразлучные Лорес с Мирзояном.
Как-то раз сборную столичную солянку приняла окраинная аудитория, к
которой, по-моему, также имела некое отношение Галочка Новосельцева. Народу
набилось тьма тьмущая. В сонме фанатов КСП мелькнул срезанный подбородок
начинающего борзописца Сережи Наумчика - сокурсника Радика, мажорно
щеголявшего в черном бархатном костюме. ("Их нет!" - пролепетала в трубку
пугливая домработница, когда я однажды позвонил этому горкомовскому
выкормышу.) Сопровождал его хлыщеватый зятек скульптора Аникейчика,
изваявшего тот самый одиозный колосс на площади Я. Коласа. "Это настоящий
триумф! Весь диссидентский Нимфск съехался сюда сегодня!" - не скрывал я
щенячьего восторга. "Как же, диссидентский!" - перемигнулся журфаковец со
своим конфидентом. Тогда он и не предполагал, что его ветром сдует в Канаду:
подальше от лукашенковского местнического самодурства...
Потеряв из виду Риту, я столкнулся в фойе с архитекторшей Вайнштейн, с
которой мы разбежались минувшей осенью. Теперь она мыкалась в проектном
отделе, переписавшись Машкиной по матери-волжанке. "Гриша!" - окликнула она.
"Ирка, и ты здесь?" - я чмокнул ее галантно. В тот вечер - застукав их у
подъезда с Радиком - я проявил себя грубой скотиной: прокрался на цыпочках
мимо комнаты глухого деда (родители млели где-то на курорте), растянулся на
ее матраце и учинил ей поистине Варфоломеевскую ночь, обличая до утра и ни
на минуту не давая прилечь. Простила ли она меня? Поначалу об этом и речи
быть не могло. Но со временем мы помирились: абстрагируясь, однако, от
когдатошней нашей близости. За исключением того единственного раза - когда
она, в повойнике, хлюпнула в подушку: "Столько недель крепилась - и н? тебе,
дала осечку!.."
Нам обоим в унисон захотелось немного поболтать, и мы условились, что я
подожду Ирку у выхода. Но спустя всего лишь мгновение на лестнице, этажом
выше, вырисовался силуэт Риты - с точно таким же душещипательным
восклицанием: "Гриша!" Застигнутый врасплох прощелыга Труффальдино позорно
заметался по стертым ступенькам...
Впоследствии всех "радужных" пернатых, рискнувших на концерте
подсвистеть залетным московским кенарям, комсомольские боссы затаскали по
худсоветам. Перлы из доноса какого-то доброхота невемо как сделались
достоянием гласности. "Этот красавчик, - брюзжалось в цидулке по поводу
выступления Окуджавы, - выскочил на сцену в цветастой рубашонке..." Невольно
приходило на память, что впервые Наумчика я встретил на вечере Вознесенского
в Технологическом институте: теребя фантомный подбородок, взволнованный
интервьюер колдовал над своим подготовительным вопросником...
Помазание на царство Андропова нимфская интеллигенция, поджавшая хвост
после покушения на Машерова, отмечала традиционной сушкой сухарей. Еще
зимой, в дребезжащем трамвае, мы с Ритой наткнулись на кутавшуюся в тулуп
Юлю Лебедеву. "С новым Сталиным вас!" - иронично поздравила нас бывшая
актриса Еврейского театра. Полдороги мы тряслись втроем: я и две моих
пассии, каждая из которых была лет на пять старше дамского угодника. Юля
жаловалась на мошенничество со стороны администрации расторана, где она