"Григорий Марговский. Садовник судеб (роман) " - читать интересную книгу автора

полынным мы шли под снегопадом тополиным. За то, что прометелило меня
дыханье прометеева огня. За нашу остывающую память. За то, что время не
переупрямить - похищенное властною рукой: не той, благословенной, а
другой!..
Нас перековывали укладкой асфальта на территории окружного госпиталя.
Отец когда-то здесь лежал с язвой: мы с мамой носили передачи. Прободение
было вызвано покорением крымских вершин (семейство альпиниста, считая
младшенького, предпочло безвылазно нежиться на турбазе)... Дымные курганы,
нами перелопачиваемые, напоминали осетровую икру, но только фактурой.
Среди гражданских подсыпщиков выделялся белобрысый крепыш, энергично
посверкивавший бицепсами. На толстяка из взвизгнувшей легковушки он налетел
чуть ли не с кулаками.
- Через два денька! - взмолился Семен Ароныч. - Обещал - выполню! Я не
из тех, кто любит трахать мозги! Запишите! - обернулся он к брюнетке в
очках, с общей тетрадью наготове.
Не знаю, что именно черканула на полях его помощница, но назавтра -
подметая захламленную пристройку - я подмигнул маляру в треуголке, скроенной
из разворота "Правды":
- Бригада у вас та еще: все как на подбор!
- И что с того? - обиженно вскинулся пожилой еврей.
- Да ничего... - сконфузился я, не сразу признанный своим (ввиду
индифферентной внешности я часто попадал впросак). - Но почему бы вам не
взяться за более престижный гешефт?..
Поняв, куда я клоню, он подкрался на цыпочках и, притворив дверь,
полушепотом произнес:
- Взгляните в окно, молодой человек. Теперь там повсюду советская
власть!
Возвращаясь с работ, мы постыло вышагивали по квадратному периметру
двора. Пасмурный накрап навевал Гийомовы ламентации из цикла "В тюрьме
Санте". Для создания чего-либо равноценного одной декады было явно мало. Тем
более, наша камера, с учетом эпизодичности заточения, жила душа в душу -
фрондерствуя почти в открытую. Халиф гауптвахты, енотовидный, гунявый,
святым своим долгом почитал закручиванье гаек. Знал бы он, что - потроша на
овощебазе вагоны из Туркмении - мы успели запастись витаминами аж до
майского приказа!
Набив оскому бахчевой клетчаткой, я не преминул оставить запись в
воображаемой книге отзывов: "Майор, назначенный начгубом, / На службе стать
обязан дубом. / Иначе было с Евсюковым: / На свет явился он дубовым..."
Неопровержимое свидетельство тамошней спаянности: ни один из сидельцев не
выдал пересмешника.
Срок наказания истекал. Под занавес я очутился в знакомых мне стенах
суворовского училища. Девять лет, как папа уволился в запас. Просеребь
цитадели, словно задрапированной, набрякла в зарешеченном оконце "рафика".
Конвоиры передали нас длинношеему кастеляну с лукавым шляхетским румянцем на
щеках. Изучив список, тот поманил меня пальцем - всех же прочих отправил на
кухню.
В каптерке он распорядился:
- Значит так, кители складывай к кителям, а кальсоны к кальсонам! - и
деликатно удалился.
Быстро управившись, я часа три бил баклуши на раскатанном рулоне