"Григорий Марговский. Садовник судеб (роман) " - читать интересную книгу автора

окликнутый капитаном Крупко: почему не на утреннем разводе? - я
демонстративно харкал кровью себе под ноги.
- Кто? - требовательно учинял допрос ротный.
- Никто! - запирался я: утаивая конкретные имена, все же ясно давал
понять, как презираю и варварство этих людей, и практикуемую ими систему
отношений.
Ни разу я не сдал начальству своих палачей, тем не менее слухи об этом
упорно циркулировали, будучи гнусной клеветой, исходившей от них же.
Как-то, взвинченный, я нанес Пахомову ответный удар в челюсть: пока тот
соображал что к чему - меня и след простыл. Опасаясь его явного физического
превосходства, я крутился перед штабом, давая понять, что мог бы его
"застучать", но не делаю этого из уважения к негласным солдатским правилам.
Только когда он остыл, я вернулся в казарму.
Не стану приводить всех своих заслуг перед отечеством. Скажу только:
предложение майора Пеккера, ответственного в нашей части за
противохимическую оборону, пришлось как нельзя кстати. Мне и двоим салагам
выдали сухой паек. В сопровождении рыхлого антрепренера наша труппа отбыла в
черниговском направлении.
Миляга Пеккер лицом был багров. Оттенок этот придавало пьянство, но
чудилось: он перманентно краснеет за свое происхождение.
- Развеетесь немного! - в купе подмигнул майор.
Прибыв на учебные сборы, я влез в невкусную резину защитного комплекта
и принялся вместе со всеми трусить по лютиковой поляне - то и дело плюхаясь
под вопль: "Заражение с воздуха!" Знали б горлодеры, как мало времени
оставалось до реальной радиации - близлежащий источник которой - увы! -
окажется наземным...
Духота стояла неимоверная. На полминуты нас оставили без присмотра. И
я, приметив стайку "сачков", кубарем скатился в ежевичные заросли. На
берегу, скинув мамонтову шкуру, натурализовался и - бултых! - в
благословенную Десну...
Сказать по чести, в "старики" я так никогда и не выбился, но здесь - в
августовской командировке - бойцы-одногодки приняли меня по-свойски. После
ужина, извлекая из камышей плоскодонку, мы подгребали к духмяному селу на
юру. Все там уродилось: яблоки - как дыни, голуби - как индюки. Смешливые
дивчины, сплевывая лузгу, внимали нашим уговорам до полуночи. Однажды,
проголодавшись, мы влезли к кому-то на веранду.
- Хлопцы, - высунулся заспанный хозяин, - берите кринку, буханку - и
улепетывайте: не то барбоса спущу!
В напарники по самоволкам я избрал смышленого тюрка и скакал с ним по
холмам наобум, насвистывая песенку Никитиных про Птицелова. Найдя на огороде
пастушью шляпу, прихватил с собой и - куролеся за столиком кафе - заломил
поля, нахлобучил солому. Две студенточки, с нами балакавшие, давились
мороженным со смеху.
- Ты, паря, фор-рму не позорь: другие за нее кр-ровь проливали! -
сунулся с назиданием какой-то сушеный груздь.
- Ступай проспись, мужик! - лениво отстранил я его за локоть.
Выйдя на воздух, мы нарвались на чин местной комендатуры.
- Стоять! - рявкнул подполковник, вылупясь на наши петлички. - Ага,
железнодорожники! Как фамилии?
- Рядовой Иванов! - сплоховал потомок Тамерлана, позабывший о своей