"Григорий Марговский. Садовник судеб (роман) " - читать интересную книгу автора

главы пантеона, а у твоей фригидной половины. Прибавочная стоимость и эдипов
комплекс - вот те две трещины, что надломили героику и иерархичность
рыцарского сознанья!
Ультиматум изгоев сводился к отвоеванию исторической территории:
поможете вновь завладеть Ерушалаимом - избавим Европу от яда своей древней
проницательности (что там Монтефиори - даже тонкий лирик Адам Мицкевич, в
силу происхождения, играл в шеш-беш с королевскими дворами)... Англы и
саксы, рано отпавшие от тебя островитяне, снарядили в Яффу полководца
Алленби - тот наголову разбил ленивых осман. Так был заложен подмандатный
фундамент Третьего Храма.
Но тех из дружины, кто оставался верен шаманским гальдрам, ты призвал к
безжалостному и поголовному истреблению шантажистов - чем и обрек себя
позору капитуляции! Все языки разом гневно обрушились на твой смертоносный
миф и - не дав ни малейшего шанса воскреснуть - вздернули на мировом древе
Иггдрасиль! Ты чаял предать врагов всесожжению - они же с молитвою принесли
себя в жертву. Их кровь окропила, вдохнула новую жизнь в холмы Галилеи и
мандариновые рощи Шарона, в эдомские россыпи и прибрежные скалы Дана.
Садовник, приспособив твое копье под мотыгу, отер горячий пот холщовым
рукавом...

9

С января по июнь меня планомерно били - всякий раз отыскивая
мало-мальски пригодный повод. Я присмотрел укромный проем меж клубом и
кирпичным забором: там и выл, избывая горечь.
Впрочем, к утеснениям постепенно привыкал - утешаясь тем, что
вырабатываю иммунитет. Так, дневальным драя полы, я торцанул по скуле
ферганского дехканина, пытавшегося оседлать меня на манер ишака. "Твоя-моя"
с тех пор начала понимать лучше...
Связист из Замоскворечья, носившийся с идеей пьесы про Афганистан,
предложил сочинить зонги. Я попросил привести мне хоть один топоним. Он
припомнил душманский город Пулихумри. "От пуль их умри!" - срифмовал я
невпопад в первой же строфе... Соавторство тут же распалось.
Злопамятный конъюнктурщик пнул меня при случае: брезгуешь новичков
дубасить - сам отбивай кантики при заправке коек! - Я заехал ему табуретом
по хребту...
В курилке киевлянин Цветков, из молодого пополнения, покатил бочку на
"этих жидов". Я цыкнул:
- Заткнись! Я еврей, понял? - пришпоря его носком сапога по голенищу;
он взвыл - оказалось, у него перебинтована нога.
На время салага "прищемил метлу", но дня через три поквитался: вмял мне
ударом кулака передний резец - действуя под прикрытием двух
хохлов-сварщиков. В этот момент, сидя с Пахомовым в столовке, я оформлял
тому дембельский альбом. Кровь закапала прямо на рисунок.
- Что такое?! - показушно ощетинился заказчик, но дальше восклицания не
пошло.
Ни он, ни кто бы то ни было другой из моего призыва, вступаться за меня
не думал: дистанция национального отчуждения превалировала даже над законами
неуставной этики.
Более того, Пахомов и сам рад был натравить кого ни попадя. Иной раз,