"Григорий Марговский. Садовник судеб (роман) " - читать интересную книгу авторакоманду "пятерок" в матросских бескозырках. Но и проклятая графа тоже была
пятой: соваться на местный филфак боязно, а Москва - та за семью печатями... Мама, строительный технолог, вяло присоветовала свою специальность. Гори оно гаром - какая, к лешему, разница: главное, там есть военная кафедра! Я без лишней мороки поступил в Политех - и под угловатое танго затеял сразу два параллельных романа. На опушке с Эллой откупорил шампанское первого поцелуя. Какого-то рожна она представилась Наташей. Увертки я не спустил: подкинул ей в окно подбитого галчонка с биркой на лапке: "Птенца звать Эллой. Ест все подряд, кроме ржавых гвоздей и прошлогоднего снега..." Напуганная врушка примчалась извиняться. Для наших ласк мы облюбовали занозистую лавчонку на косогоре. Дачники, собиравшие землянику, принимали нас за брата и сестру... Совесть мою затмил распаленный инстинкт. Я заманил ее в наш теремок, припася в шифоньере выменянный у пятиборцев презерватив. В сумраке выдвинул ящик и загробным голосом произнес: - Тебе известно, что это такое? - Да... - шепнула она, ощутив мороз по коже; и уткнулась в подушку, горестно зарыдав. И тут - застыв перед ней на коленях, внезапно, сам того не желая - я повторил подвиг Павлика Морозова! - Я нашел это у папы... - безбожно врал горе-совратитель. - Понимаешь: он тайно изменяет матери!.. - Бедненький! - Элла пригладила мои вихры и мгновенно простила. Впоследствии, у себя, в завокзальной избушке, учащаяся торгового техникума уже куда невозмутимей отбивала атаки сластолюбца: прозрачно Обручаться я не думал ни с ней, ни с Таней Рубинчук - на чью клубничную грядку повадился тем же летом. Таня ныряла с подоконника ко мне в объятия; шайка еврейских полуночников отправлялась жечь костер в бору. Я завидовал их курчавому кучкованию - тоскуя по киевскому участку, на котором не появлялся лет с тринадцати. Подружке моей, минчанке в энном поколении, все само плыло в руки. Рубинчуками Рубинчики зарегистрировались, возвратясь на Немигу из эвакуации. Суффиксальная мимикрия не имела смысла при их красноречивой внешности. Полагаю, черты мои - не столь типичные - особо вдохновляли Таню, мечтавшую вписаться в вираж социального дарвинизма с минимальным ущербом для национального самосознания. Пойди я у нее на поводу - потомству нашему несдобровать: эффект оказался бы еще смехотворней, чем замена одной буквы в фамилии... Каких только фортелей я не откалывал, лишь бы - отплясывая с одной - не столкнуться носом к носу с другой чаровницей! Потребность в ухищрениях отпала осенью: в городе двурушничать было безопасней. Назначая Тане свидание, я предупредительно справлялся: - Еще не выскочила? - Ты же знаешь: только за тебя! - затверженно отзывалась она. Элла трезвонила мне сама и дышала в трубку, что удручало тетю Тамару, опасавшуюся вирусной инфекции. Попеременно я приглашал их к себе. Шипели пластинки с эстрадными шлягерами, под которые мы давеча вальсировали на зашарканном пятачке. Обескровленный Святой Себастьян, утыканный стрелами, как дикобраз, созерцал |
|
|