"Григорий Марговский. Садовник судеб (роман) " - читать интересную книгу автора Разглядел я и представителей других "неблагонадежных" наций: наличие
метрополии за кордоном автоматически означало направление в нестроевые войска. В очах печального уйгура парадоксально сочеталось благородство с забитостью. Рослые алма-атинские немцы вольготно гоготали, обливаясь ледяной водой. К ним примазывался омич Хила. Я мимоходом видел, как, переводя неуставной ступенью выше, Нестеренко нещадно драл Хиле чернявые космы: этого истязаемый мне не простил. Однажды, будучи дневальным, я записал за ним папиросный долг - в счет выдававшейся нам ежемесячной меди; какой-то доброхот приплюсовал нолик - и ощетинившийся Хила, краем уха слыхавший о гешефт-махерских плутнях, припустил за мной рыча, как русская борзая... Но более прочих меня чаял ущучить ефрейтор Бобрукевич - невзрачный блондин, печатавший бригадную многотиражку. Вечно перепачканный, он повадился стыдить корреспондента: - Да-а, что тут скажешь, работа не бей лежачего! Не мусоль я своих опусов - чем бы, спрашивается, пробавлялась типография?.. Но логические доводы на него не действовали. Вскоре стало ясно, что белесый недогутенберг добивается от меня той же безропотности, с какой его помощник, сутулый барановичский шлимазл, каждодневно вылизывал станок и платы. Едва офицеры отбывали "на редакционное задание", Бобрукевич, помавая тряпицей, проклевывался на пороге. Сыт по горло суточными нарядами, я все же поначалу сглаживал углы. Но рано или поздно вынужден был огрызнуться: - Некогда мне. Сегодня номер сдаем... - Ах, вот как мы запели! - Бобрукевич сцапал меня за ворот и толкнул в печатню. ироничное сочувствие. И тут, отстаивая тезис о разделении труда из школьного учебника истории, я схватил подвернувшееся под руку зубило. Недруг ретировался - и я победоносно снова засел за казенную машинопись... Экскаваторщик из Гомеля вызывал на соц.соревнование однополчан-бульдозеристов. Зажмурившись, я попытался себе это представить: один дуболом засыпает из ковша канаву - все остальные дружно разравнивают бугор; отметки привязаны к уровню моря... - Разговор не окончен! - Бобрукевич с налета засветил мне в глаз. Раздался треск. - Очки!.. - как-то по-детски ойкнул он. Раздавив каблуком собственные линзы, я был расстроен не меньше его, и это подлило масла в огонь. Потасовка вышла б на славу, не скомкай ее внезапное появление шатенки корректорши. Впрочем, та ничего не заподозрила: кивнув, рутинно приникла к чтиву. Так мы затаились через перегородку: я - собирая в горсть осколки с линолеума, старая дева - исправляя несчетные капитанские ляпсусы. Первой не выдержала она: - Вообразите, Гриша, вчера Цесюк снова отпустил мне комплимент. Говорит: в последнее время вы стали гораздо тщательней вычесывать блох! В роте ждал допрос с пристрастием: подметив фингал, Шавель донес Гергусу. - Выбирай: шуруешь в батальон - или заявляешь! - брызнул слюной старшина. Закладывать обидчика я не стал, но, выйдя из каптерки, пожаловался |
|
|