"Георгий Марчик. За денежкой ("Маленькая золотая штучка") " - читать интересную книгу автора

- Он вас все время критикует. В конце концов, вы работник бюро, в
некотором роде наш начальник...
- Пустяки, - сказал Градов, покривившись. - Я не обращай внимания.
Пусть говорит все, что хочет. У него с женой нелады - Жена молодая,
красивая, очень славная. Он безумно ревнует, бьет ее. Она дважды приходила к
нам жаловаться. А сейчас уехал и места себе не находит. Видите сами - прямо
на уши становится.
Они договорились собраться через час после ужина, чтобы обсудить план
на следующий день. Шептуновский ушел в свой номер. Гусаров отправился на
переговорный пункт. Его и впрямь терзали страшные муки. Что бы ни делал,
мозг сверлило одно - как там Люся? Накануне поездки они в очередной раз
поскандалили. Она сказала: "Мы нищие. Мне стыдно показаться на людях. Я иду
по улице и мне кажется, что на груди у меня плакат: "Бедная!" Зато у меня
муж поэт..." Не сдержавшись, он обозвал ее непотребным словом. Люся влепила
ему такую пощечину, от которой у него чуть глаза не выскочили из орбит.
Раньше она плакала, билась в истерике, проклинала тот день и час, когда
сошлась с ним. Но сейчас словно окаменела. Ледяным тоном, за которым он
ощутил пугающую бездну - сказала, что на этот раз между ними все кончено.
Отныне она считает себя свободной. Как было уезжать после этого на целую
неделю? Но и не уехать он не мог. Он шел на переговорную и не знал, что
сказать. "Люся, я люблю тебя!" Смешно, фальшиво... Это они уже проходили.
"Люся, прости, я погорячился!" Или: "Клянусь, это никогда больше не
повторится!" Брр!
Ему нечего было сказать. И все равно он знал, что позвонит - только бы
услышать ее голос. Что-нибудь скажет. Ну хотя бы: "Здравствуй, Люся!" Нет,
она не бросит трубку. Она ответит "Здравствуй!" Она вежливый, воспитанный
человек. Это он сделал ее истеричкой. "Я виноват", - скажет он. "Не морочь
мне голову", - скажет она. Однажды они уже расходились. На прощанье -
взбешенный ее непреклонностью, упрямством он дал ей хорошую взбучку.
Казалось, это все. Назад пути нет. Спустя месяц, выждав, чтобы она остыла,
он с огромным букетом ее любимых гладиолусов пошел каяться. Какие-то еще
нашлись в запасе чистые и искренние слова, она поверила и простила. У него
был такой жалкий, несчастный, кающийся вид. Больше не простит. Так любовь
наказывает сама себя. Она полностью раскрывает свою мощь в опасности и
подобно скорпиону при крайней опасности убивает себя.
Разве не так? Он сам сделал все, чтобы Люся разлюбила его. Он все
понимал, видел - как в хрустально чистом, промытом весенним дождем воздухе
отчетливо видится каждая редкая деталь, каждый листик, каждая веточка,
травинка - но не мог обуздать себя, совладать с собой, стать выше себя. Его
ломал и крутил как щепку бешеный водоворот противоречивых чувств - любви,
страха, нежности, ненависти, отчаяния. Любовь убивала любовь. Медленно и
неотвратимо. Но как же он теперь будет жить без нее: своего антагониста.
Дежурной телефонистки на месте не оказалось. Обычно в это время никто в
поселке уже не звонил. Нетерпение сжигало Гусарова. Он готов был
собственными руками вырвать с корнем стоящие вокруг деревья, но вместо этого
в бессильном отчаянии прислонился лбом к шершавой кирпичной стене
двухэтажного дома телефонной станции. Наконец, пришла телефонистка, набрала
нужный номер. "Абонент занят", - равнодушно сказала она. "Разъедините", -
нетерпеливо потребовал он. "Не разрешает", - через минуту сказала
телефонистка, с сочувствием глянув на него. Они очень проницательны, эти