"Эмил Манов. Галактическая баллада (нф роман)" - читать интересную книгу автора

понемножку еду, все-таки это был Сен-Дени, но и они вскоре заперлись у себя
в доме, потому что в ответ на стачку пять фирм (тогда их было еще пять)
объявили локаут. И заметьте, его объявили в самом конце месяца, когда люди
получают зарплату... Что мы должны были делать?
Мадам Женевьев заново переживала те далекие события. Я молчал. На душе
было скверно. Я чувствовал себя предателем, тряпкой, убийцей... Мадам
Женевьев подняла на меня свои добрые серые глаза и, растирая ревматичные
колени, вздохнула:
- А, мерд! Не мучайтесь, мсье Луи, значит иначе и не могло быть...
Даже коммунисты, и те не смогли ничего сделать. Два раза они выходили на
Площадь Бастилии, на Площадь Республики и на Площадь Конкордии, и мы тоже
выходили вместе с ними, и Шан-з-Элизе проклятых буржуев и аристократов были
полны народа. Толпа шумела и по Сен-Мишель отсюда и до моста, Латинский
квартал трещал от криков и рева. Весь Париж вышел на улицы. И что? Эти
верблюды подняли в воздух площади вместе с народом. Техника победила. У нас
не было ни лучевых пистолетов, ни... как они назывались... атомных пушек...
такических...
- Тактических, - сказал я.
- Да, этих самых... У нас были только наши души и наши руки... - Мадам
Женевьев пожала плечами. Сейчас она выглядела развалиной. - Мы надеялись на
солдат и капралов из президентской гвардии, они были нашими братьями,
нашими сыновьями. Но они нажимали на курки и при этом смеялись. А? Что
скажете? Это дерьмо было обучено, вымуштровано, превращено в машины. И наши
люди горели, как факелы. Сотни, тысячи сразу...
Мадам Женевьев перевела дух. Она трогала свое лицо, точно проверяя,
жива ли. Ее уже не интересовало, с кем она разговаривает и даже вообще есть
ли кто-нибудь в комнате.
- Так окончилась последняя стачка парижан, мсье Луи. Мой "Этьен и я
чудом остались в живых...
- А потом?
- Потом Этьен умер.
- Он был ранен?
Серые глаза Женевьев посмотрели на меня снисходительно.
- Да, ранен. В сердце.
- Раны в сердце не может быть. В таких случаях умирают мгновенно.
- Его рана была другой. Он лежал в постели и повторял: "Это
невозможно... Это немыслимо. Товарищи, где вы? Вы нужны свободе, друзья...
Где вы?" И так целыми днями. Потом замолчал...
Мы сидели с мадам Женевьев и забыли, в какой Франции сидим.
В темном углу комнатки, наверное под железной кроватью, что-то
царапалось и поскрипывало. Этот звук вернул меня к реальности.
- Мышка, - сказала мадам Женевьев. - Откуда они взялись, проклятые, не
знаю.
- Тише, - сказал я.
Я вспомнил, как разгневался бы Президент, если бы услышал, что кто-то
говорит о мышах. Газеты, радио и телевидение в один голос восторгались тем,
что хотя во всем мире еще есть мыши, - главным образом за железными
занавесами, - в Восьмой республике их не существует.
- Да, - задумчиво сказала мадам Женевьев. - Люди когдато умели умирать
за свободу, мсье Луи. Может быть, потому что знали, что такое свобода... И