"Томас Манн. Непорядок и раннее горе (Новелла)" - читать интересную книгу автора

почти как сам Корнелиус, когда тот гуляет с "(четырьмя господами", силясь
обнять и вести ее как взрослую даму, он проходит со смущенной Лорхен
несколько на шимми. Те, кто их видит, смеются до упаду, и это как бы
служит толчком вновь завести граммофон и всем сообща пуститься танцевать.
Взявшись за ручку двери, профессор покачивает головой, плечи его
вздрагивают от смеха, затем он уходит к себе. Улыбка еще несколько
мгновении не сходит с его лица.
Затененная абажуром, на столе горит лампа, он снова листает свои книги
и пишет - надо разделаться хоть с мелкими обязательствами. Немного погодя
он замечает, что общество перекочевало из гостиной в будуар его жены. Эта
комната сообщается с его кабинетом и с гостиной. Оттуда доносится говор, в
него вплетаются вкрадчивые звуки гитары. Стало быть, господин Меллер
сейчас будет петь. Да, вот он и запел. Аккорды гитары звучно вторят
сильному басу банковского служащего, он поет на чужом языке, кажется, на
шведском, профессор не может этого определить до конца песни, встреченной
шумным одобрением. Дверь в будуар завешена портьерой, заглушающей звуки.
Когда Меллер начинает новую песню, Корнелиус тихонько переходит туда.
В комнате - полумрак, горит только затемненная стоячая лампа, а под нею
на низкой оттоманке сидит Меллер, поджав ноги и пощипывая большим пальцем
струны гитары. Остальные расположились как попало, все равно для всех
места не хватает. Одни стоят, другие, и девушки в том числе, сидят просто
на полу, на ковре, обняв колени руками или вытянув ноги.
Гергезель, хоть он и в смокинге, тоже уселся прямо на пол у ножек
рояля, а рядом с ним, разумеется, фрейлейн Пляйхингер. И "маленькие" здесь.
Сидя в своем кресле напротив певца, госпожа Корнелиус держит обоих на
коленях. Байсер, маленький невежа, не обращая внимания на певца, вдруг
начинает громко говорить, ему грозят пальцем, на него шикают - оробев, он
замолкает. Лорхен никогда бы так не оплошала. Тихо и кротко сидит она на
коленях матери. Профессору хочется исподтишка подмигнуть своей девочке, он
ищет ее взгляда, но Лорхен его не видит, хотя, кажется, не видит и певца.
Она думает о чем-то своем. Меллер поет "Joli tambour": ["Пригожий
барабанщик" (фр.)] Sire, mon roi, donnez-moi votre iille... [Государь, мой
король, отдайте мне вашу дочь (фр.)] Все восхищены. "Прелестно!.." -
слегка в нос, на свой особый, гергезелевский манер тянет Макс. Потом
господин Меллер поет по-немецки.
Он сам написал музыку к этой песенке.
Юное общество встречает и ее бурными восторгами.
Нищенка бабенка собралась на богомолье пойти.
Иейюхе!
Нищий муженек думает о том, как бы с ней пойти.
Ти дельдумтей де!
Эта веселая песенка нищих всех приводит в восхищение. "Чудо как
хорошо!.." - опять же на свой гергезелевский манер тянет Макс. За сим
следует нечто венгерское, тоже "коронный номер", хоть и на никому не
понятном языке. И Меллер опять пожинает лавры. Профессор тоже аплодирует,
с подчеркнутой горячностью. Этот экскурс в историю, в искусство прошлого,
среди фокстротной одержимости, кажется ему светлым проблеском, согревает
его сердце. Корнелиус подходит к певцу, приносит поздравления,
расспрашивает о песнях, об источниках, какими тот пользовался, и Меллер
обещает принести профессору свой сборник песен и нот.