"Генрих Манн. Бедные (Трилогия "Империя", Книга 2)" - читать интересную книгу автора

к Динклям:
- Мы уволены, надо уходить отсюда.
Малли заплакала навзрыд.
Динкль грозно выставил вперед ногу и заявил:
- Это мы еще посмотрим!
- Где Лени? - спросил брат. С первых же слов, сказанных Буком, Бальриха
мучила только одна мысль: "Что будет с Лени?" Она еще спала. Он вздохнул с
облегчением, как будто Лени могла уже узнать о случившемся и сделать то,
чего он так боялся, - боялся больше всего на свете.
Что касается Динкля, то он был глубоко убежден в правоте своего дела.
Пусть Геслинг еще какое-то время издевается над нами, так или иначе его
время прошло и Гаузенфельд станет нашим. А то, что он выгоняет нас на улицу,
только показывает, как он напуган.
Старик Геллерт, который тоже оказался здесь, неожиданно для всех вел
себя с необычайной уверенностью. Он взялся выхлопотать у Клинкорума
пристанище для всех. Ведь Клинкорум ненавидит Геслинга!
Геллерт оказался прав. Учитель разрешил всем поселиться в подвальном
этаже, а своему ученику Бальриху отвел даже каморку в первом.
Переселение происходило как раз в то время, когда рабочие шли на
фабрику. Уволенных окружили, и им пришлось остановиться со своими тележками
среди дороги, огибавшей луг. Карусель была уже разобрана. Динкль, подняв
руку, воскликнул:
- Мы кочуем, как цыгане, товарищи, но что наше, то наше, и скоро кто-то
другой станет цыганом!
Все угрюмо ему поддакивали.
В подворотне между старыми корпусами рабочие обнаружили на стене
большой железный лист с каким-то объявлением от главной дирекции.
- Ну, разумеется, насчет Бальриха! - раздался позади чей-то голос. -
Кто будет бастовать из-за Бальриха, того тоже уволят. Но это мы еще
посмотрим. Прежде всего - бастовать!
- Стачку! - кричали вокруг.
Впереди же, в подворотне, уже слышались другие речи. И чем больше людей
протискивалось к листу и читало объявление, тем реже раздавалось слово
"стачка".
Гербесдерфер, дочитав желтый лист, вернулся к Бальриху:
- Геслинг уже придумал выход: кто отступится от тебя, будет участвовать
в прибылях.
Бальрих вздрогнул.
- Ах, вот что? Участие в прибылях? Значит, скоро он пойдет и на
большее! Но неужели после этого кто-нибудь отступится от меня?
Рабочие недоверчиво поглядывали на Бальриха. Он сам едва ли верил своим
словам.
- Геслинг напуган вчерашним. Уволил меня для виду и все-таки сделает
то, что я хочу. Но это будет слишком большой победой, и так легко ее не
добьешься.
Он ринулся в подворотню, пробился сквозь толпу, стал читать... Когда он
вернулся, усмехаясь, его обступили и стали расспрашивать, почему он смеется,
они не привыкли видеть его смеющимся.
- Да вам же снизят заработную плату. Этого-то вы и не прочли. Это,
конечно, напечатано таким мелким шрифтом, что и не разберешь.