"Генрих Манн. Бедные (Трилогия "Империя", Книга 2)" - читать интересную книгу автора

- Но зато мы будем получать прибыль.
- О, об этом объявлено саженными буквами! Но достигнет ли она вашего
скудного заработка? Навряд ли вы здесь выгадаете.
Рабочие обозлились.
- Шутка ли - фабрика в Гаузенфельде! Сотни тысяч дохода дает! - сказал
кто-то.
- А вы что, войдете в долю? - спросил Бальрих.
Тут послышались робкие голоса насчет того, что он говорит это от
зависти. Тогда Бальрих замолчал: им хотелось верить, лишь бы верить - ему
или Геслингу - все равно, кто обещает им счастье в ближайшем будущем, тому и
верить.
Тогда выступил живший обычно в достатке механик Польстер и стал поучать
рабочих:
- Участие в прибылях - вернейшее средство для поднятия благосостояния
тружеников и лучший способ примирить рабочих с предпринимателем. -
Объявление дирекции он знал уже наизусть.
Гербесдерфер возразил:
- Предпринимателя-то мы видим насквозь...
Это замечание многих озадачило. И тут-то, собравшись с духом, выступил
Яунер. Правда, господа из руководства незаслуженно обвинили его и чуть было
не отправили в тюрьму, но сегодня он чувствует, что его долг сказать: "Шапки
долой, товарищи!" В ответ раздались возгласы: "Доносчик!" И люди
разочарованно поплелись на фабрику.
Несколько рабочих подошли к Бальриху.
- Даже если это правда, и мы будем участвовать в прибылях, то это еще
не все. Ты нам понадобишься и дальше, Бальрих.
Ему жмут руку.
- Да здравствует Бальрих! Стачка! - выкрикивали отдельные голоса.
Но Бальрих сказал:
- Бросьте, товарищи! Я знаю другой путь. Надо выждать!
И он потащил дальше свою тележку; за ним Динкль и Малли везли свои, на
одной лежал новорожденный ребенок Малли. Тележки подталкивали младшие братья
Бальриха. Дети Динклей семенили рядом. Лени с ними не было. Старик Геллерт
вел их к новому пристанищу.
То были две комнаты, окна - вровень с землей. Каморка в первом этаже с
окном на север была ничуть не светлее, но посуше. Бальрих здесь занимался, а
спала в ней Лени. Ей удалось устроиться модисткой, и возвращалась она домой
только вечером. Динкль вскоре нанялся в городе золотарем, и Малли каждый
день приносила ему обед на шоссе. Сама же она выполняла всю тяжелую домашнюю
работу у Клинкорума. Кое-как зарабатывали на кусок хлеба. У Геллерта
малярной работы стало даже больше прежнего.
Все обошлось... Но в подвальных комнатах стояли полумрак, нестерпимая
сырость и запах нечистот, который приносил домой Динкль, словно это был
основной запах всего Гаузенфельда, его вековой грязи и нищеты. Читая у себя
наверху, Бальрих слышал, как под ним в подвальном этаже колотят друг друга
дети Динкля и непристойно выражаются. Иногда неожиданно появлялся Геллерт,
кончавший работу когда ему вздумается. Он напивался, поил водкой детей и
позволял себе всякие гадости. Тогда они, визжа, убегали из дому, а годовалый
малыш, которого бросали, ревел, пока не прибегала Малли... Бальриху было
стыдно, и от встреч со старым распутником он уклонялся. Только сестре своей