"Генрих Манн. Бедные (Трилогия "Империя", Книга 2)" - читать интересную книгу автора

чтобы они ни одной не прикарманили. Но когда весь жемчуг опять оказался у
нее, истерика возобновилась.
Все эти люди с искаженными лицами и глазам а убийц стояли, перегнувшись
через перила, по примеру почтенной хозяйки, и ревели, как звери, - дамы,
мужчины, дети, лакеи, готовые наброситься на отступающего врага - насильника
и экспроприатора. Гром и рев! В этой битве за свою собственность и свои
привилегии они, чуть не теряя сознание от ярости, не находили иного способа
выразить свои чувства... И только Гретхен удалось разрядить грозовую
атмосферу. Она вдруг перестала браниться и запела "Птичку". Вытянув тощую
шею и чувствуя, что она сейчас упадет, девушка пела на весь дом: "Прилетела
птичка..."{568}
Только очутившись за оградой виллы, бедные оглянулись: богачи все еще
стояли в воинственных позах или метались по террасе. Лени показала им язык.
В густеющих вечерних сумерках еще раз мелькнула перед ними озаренная закатом
солнца вилла и вьющиеся розы, которые покачивались на ветру.
Они пошли прочь.
- Ну и задал же ты им, - сказала Лени. - Да и я тоже. Ты видел меня? -
Она лихорадочно рассмеялась. - Это было самым прекрасным из того, что
случилось в этот день. - Лени даже захлопала в ладоши. - Стоило пережить
такое хоть раз, даже если тебя выбросят вон.
Они долго шли в пыли, окутанные багровой дымкой, и все нерешительнее
замедляли шаг. Наконец Лени сказала:
- Ты молчишь. Как ты устал! А я-то...
Приподняв до колен узкую шелковую юбку и повиснув на его руке, она едва
плелась.
- Дай я понесу тебя, - предложил брат.
- Кажется, вокруг всего света плясала я сегодня... - пролепетала она,
когда он поднял ее на руки. Издали донесся шум, провыл клаксон, и мимо них
промчалась машина, которая перед тем доставила их на виллу. Она быстро
исчезла в облаке пыли. Было ли это на самом деле, или только почудилось им?
А среди пыли брел рабочий Бальрих и нес сестру, отяжелевшие руки
которой обвили его шею. Засыпая, она шептала брату:
- Карл, родной мой, ничто не спасет нас! Нам все равно погибать.
Праздник в Гаузенфельде продолжался уже при огнях. По пустынным
лестницам их корпуса Бальрих незаметно пронес Лени и за перегородкой опустил
ее на кровать. Она вздохнула во сне. Он не решался снять туфли с ее ног,
плясавших сегодня "вокруг всего света". Но на их запыленной коже остался
след его губ.
В дверях стояла Тильда, как всегда, она кралась за ним, как всегда,
молилась за него. В ушах же Бальриха еще звучали слова сестры: "Нам все
равно погибать", и он обнял Тильду.
- Разве ты еще любишь меня? - спросила Тильда.
- Да, конечно.
И они вышли в ночь. Из-за туч пробился мягкий свет луны.


VI

НЕ УХОДИ!