"Генрих Манн. Бедные (Трилогия "Империя", Книга 2)" - читать интересную книгу автора - Пожалуйста, пожалуйста, - вставил фон Попп.
Тем временем в конце террасы, хотя этому было трудно поверить, дело дошло уже до настоящей схватки между главным директором и его не в меру требовательным рабом. Геслинг на правах хозяина сделал попытку залезть Бальриху в карман, но в ответ последовал легкий толчок в грудь. Директор, покачнувшись, попятился до середины лестницы; затем вернулся на террасу и вдруг завопил: - Он толкнул меня! Этот негодяй поднял на меня руку! - Этот негодяй поднял руку... - повторило эхо. То был голос сына Крафта, а про себя этот молодчик, весь дрожа, добавил: "Каков негодяй!" Горст набросился на рабочего, но тут же отлетел к чайному столу. Все, кроме Лени, вскочили и замерли на месте; слышались лишь приглушенные всхлипывания Густы, увидевшей, что супругу и сыновьям угрожает опасность. А Ганс Бук схватил мать за руку и не отпускал до тех пор, пока она не встала и не ушла вместе с ним. - Теперь начнется самое позорное, - побледнев, сказал Ганс. Бук-отец мелкими шажками последовал за ними. Первым пришел в себя асессор Клоцше. - Здесь налицо факт нарушения неприкосновенности жилища! И, кроме того, угрозы и покушение на жизнь! - заверещал он по-бабьи. - И вымогательство! - заревел директор. - Презабавный чудак! - стукнув кулаком по садовому железному столу, рявкнул фон Попп. Густа, Анклам и Гретхен пронзительно взвизгнули и заткнули уши, оглушенные собственным криком. Бальрих решительно вырвался из окружения богачей. Расталкивая их и себя, она бросила свою чашку под ноги хозяйке дома и, опередив брата, прикрывавшего отступление, связанная своим узким платьем, с трудом спустилась по лестнице. - Вы уволены! - ревел директор вслед рабочему. - Вы и вся ваша семейка! - Вся ваша семейка! - глухим эхом отозвался Крафт. И все, словно сорвавшись с цепи, тоже закричали: - Вот каковы эти люди! - А все от безбожия! - кричала Густа. Раздался громовый удар - это генеральский кулак опустился на железный стол; Крафт тоже грохнул чем-то; Анклам забилась в истерике. - Я разнесу этих бунтовщиков! - вопил Горст; отец его уже потерял от крика голос. Клоцше тоже верещал, стараясь произвести впечатление на Гретхен, которая визжала, не помня себя: - Она кокоткой хочет стать! Кокоткой!.. Четверо малышей - Вольфдитер, Ральф, Бернгард и Фрицгейнц, отвлеченные шумом взрослых от игры, тоже сбежались на террасу; они дудели в трубу, кричали "му!" и кукарекали, а двухлетний Вольфдитер свистящим голоском без устали выкрикивал: - Свинья паршивая! - Вот каковы эти люди! - Густа, перегнувшись через перила лестницы, в пылу негодования грозила беглецам толстым пальцем в сверкающих кольцах: - Они нас по миру пустить хотят! - И, потеряв равновесие, вцепилась в ожерелье, висевшее на Анклам. Ожерелье рассыпалось. Два лакея бросились подбирать жемчужины. Анклам, позабыв про свою истерику, следила за тем, |
|
|