"Генрих Манн. Бедные (Трилогия "Империя", Книга 2)" - читать интересную книгу авторапротив незыблемых устоев общества. Я думаю, - продолжал Клоцше, вращая
бесцветными глазами, - что мы, блюстители закона, можем почитать себя столь же несокрушимой стеной, как и вы, ваше превосходительство. Тем временем директор уверенно продолжал, обращаясь к рабочему: - Вы погубите не только себя. Подумайте о семье и товарищах. - Все обдумано. - Но взвесьте и мое положение. Я богат. Я муниципальный советник и тайный коммерции советник. Вот орден, который мне вручил господин президент. Все это перевесит чашу весов не в вашу пользу, и потом останутся еще судьи, - кивок в сторону Клоцше, - и господа военные, - опять кивок. - В ваших же интересах я предлагаю вам выдать мне письмо моего покойного отца. - Оно нужно мне, - ответил рабочий. Фон Попп сказал: - Несокрушимая стена? Вот чудаки! Это всегда зависит от тех причин, ради которых приходится быть несокрушимым. - Свет, - с иронией сказала Анклам, - так подозрителен и всегда готов верить всякой гадости. Гретхен между тем, совсем придвинувшись к Лени, вытянула длинную шею и, чувствуя на себе масленый взгляд жениха, чуть слышно пролепетала: - Вы хотите стать кокоткой? - Глупая стерва! - бросила Лени. А Гретхен, закатив глаза, продолжала: - Это, должно быть, замечательно! - Значит, нет? - резюмировал директор. - Воля ваша. Вы похитили этот документ, и я уничтожу вас. почувствовал, что именно по этой причине так расстроено его семейство и так странно держится фон Попп. Этот случай, несмотря на всю его вздорность, пришелся очень кстати светскому обществу, всем этим завистникам и вымогателям... Взгляд, которым он обменялся со своей старой Густой, сказал ему, что они поняли друг друга: "Осторожно! Придется идти на компромисс". Взяв рабочего под руку, он отошел с ним подальше. Никто не заметил его движения. - Вот вам сто марок и покончим с этим. - Вздор! - Рабочий повернулся и пошел на старое место. - Тысяча, - деловито продолжал Геслинг. Бальрих мрачно улыбнулся. - Видите, вы сами верите этому письму. - Две тысячи! - И тут же, словно игрок, охваченный азартом, добавил: - Пять тысяч... Последнее мое слово: десять! Все та же угрюмая усмешка и покачивание головой. Директор в изнеможении спросил: - Так чего же вы хотите наконец? - Все, - сказал Бальрих. - Но не как подарок. - Вы сошли с ума, - вскипел директор, но, вдруг присмирев, прошептал: - Вы ничего не добьетесь, если затеете скандал. Я предлагаю вам сто тысяч, и точка. А Густа за столом лебезила перед Анклам. - Милая госпожа Анклам, ваш жемчуг - просто чудо, - восхищалась она, хотя тот был явно поддельным. |
|
|