"Генрих Манн. Бедные (Трилогия "Империя", Книга 2)" - читать интересную книгу автора - А если я хочу стать такой!
Он вдруг отпустил ее. - Иди! - бросил он, задыхаясь от гнева. Но она осталась. Белее стены, стояли они друг против друга, тяжело дыша, не в силах разойтись. Наконец брат сказал: - Благодари бога, что я пришел... оттуда. После этого дома все кажется таким ничтожным и недолговечным и всех начинаешь жалеть. Иначе я бы тебя избил. Подошел Горст Геслинг. Он слышал его последние слова. - Однако, господин Бальрих! Вы же будущий академик... Пора бы вам освободиться и от моральных предрассудков вашего класса! - Потерпите еще немного! - ответил Бальрих и отвернулся. На дворе, у кегельбана, наступило затишье. Никто не играл, все стояли, обступив старшего инспектора. Но и Яунер был уже тут. Яунер без наручников, без жандармов - торжествующий, олицетворенная невинность. Старший инспектор объяснил им, что человеку свойственно совершать ошибки, и удалился вместе с Крафтом, которого сотрясала дрожь. Яунер незаметно ускользнул вслед за ними. - Отсрочка - не точка, - сказал Гербесдерфер. - Он еще получит свое! - И за круглыми стеклами очков гневно блеснули его глаза. - Как это они поладили? - спрашивали рабочие. Но Гербесдерфер сам не знал. На следствии Крафт Геслинг показал или, вернее, невнятно пролепетал что-то, а старший инспектор истолковал его слова так, будто Крафт Геслинг сам попросил Яунера достать из кармана своего пиджака третью пачку папирос. - Но когда я его схватил, в руке у него был зажат бумажник, - уверял позвонили на виллу "Вершина". - Зачем? - Не знаю. Мне пришлось выйти. Но они долго шептались, а потом до тех пор наседали на Яунера, пока не уговорили его. А когда выходили из зала, Яунер весь дрожал. Рабочие стояли понурившись, потом переглянулись, и в их глазах можно было прочесть только одно: "Нас предали". - Он еще получит свое, - повторил Гербесдерфер. Невдалеке сидел Бальрих, уронив голову на руки. Все с затаенным страхом, предчувствуя недоброе, опасливо поглядывали на него, думая: "Они с ним расправятся. Хотели же они объявить его сумасшедшим, когда еще ничего не знали. И вот им известно все, - что же сделают с ним теперь?" Рабочие разошлись, каждого беспокоило то, что их всех ждет. Те, что шли парами, шептали друг другу: "А все-таки он добьется своего". Музыка в зале, казалось, играла все громче, и вдруг, - что это? - музыканты вышли из закусочной. Одни были красны как кумач, другие бледны и обливались потом. Словно по команде, они маршировали, выбрасывая ноги, как на параде. Невдалеке появилась пара, и все, не веря своим глазам, увидели Лени Бальрих и Горста Геслинга. Высоко подняв голову, пренебрегая изумленными взглядами, шли они, пританцовывая. У всех на виду Лени подняла платье до самых колен и - пусть хоть весь свет сбежится глазеть на нее! - танцевала среди уличной пыли... Следом за ними, подскакивая, точно заводные куклы, следовали другие пары, видимо уже четко не сознавая, что происходит. Рабочие из кегельклуба посторонились, очистив место, и мимо них, |
|
|