"Генрих Манн. Бедные (Трилогия "Империя", Книга 2)" - читать интересную книгу автора

справедливыми.
Вот как-то Польстерша заявила, будто Динкли украли у нее молоко. Опять
скандал, опять слезы, и от волнения у Малли начались родовые схватки.
Польстерша тут же, как родная сестра, бросилась помогать ей, раздела,
уложила в постель, пообещала Динклю накормить его, а всех троих ребят увела
к себе: у нее самой не было детей, поэтому Польстеры могли позволить себе
роскошь - жить в двух хороших комнатах. В одной стояла плюшевая мебель,
комнатные растения и фонограф, - вещи, видимо, приобретенные не без участия
друзей хозяйки. Но стоит ли быть такими уж щепетильными?
Динкль особенно радовался, что семейное событие пришлось как раз на
воскресенье, и Малли, по всей вероятности, потеряет не больше двух рабочих
дней. После обеда, когда Бальрих зашел еще раз проведать сестру, Динкли
удостоились почетного визита: их посетила супруга главного директора
Геслинга и ее золовка Эмми Бук. В дверях они остановились и начали так
гримасничать, словно их душили: верно, на них подействовал спертый воздух, к
которому они не привыкли. Все же им стало неловко, и они тут же начали
утешать Малли и сюсюкать с нею, точно перед больной канарейкой. Затем
пошептались с акушеркой, время от времени изумленно поднимая брови. Бальрих
так долго и пристально разглядывал Эмми Бук, что супруга директора, заметив
это, вполголоса предостерегла ее и схватила за руку. При этом Эмми Бук
уронила сумку, а Бальрих бросился вперед и мигом поднял ее. Когда он
протянул Эмми сумку, та сначала отдернула руку и только под строгим взглядом
невестки, наконец, взяла ее. Бальрих между тем вдыхал аромат, исходивший от
Эмми, - аромат фиалок.
"Она еще красива и стройна, - наши девушки бывают такими только до
двадцати лет. У Лени тоже золотисто-пепельные волосы, но у Эмми Бук они не
пропылены". Взяв у него сумку, Эмми подняла на него глаза и даже улыбнулась
застенчиво и как бы примирительно; но, когда она увидела его сросшиеся
брови, улыбка тут же исчезла, и Бальрих ушел за дощатую перегородку к Лени.
Динкль последовал за ним, игриво ткнул его в бок и шепотом спросил,
чего это он вздумал прятаться. Ведь гостья явно заглядывается на него, и
теперь Бальриху, наверное, удастся получить на фабрике тепленькое местечко.
Динкль острил, как обычно - ведь все это его не касалось. Бальриха же
касалось близко, и у него было такое же чувство, как в тот раз, когда его
уволили с работы. Эта Бук обошлась с ним так, точно он дикий зверь: его
боятся и все-таки не относятся к нему серьезно; для нее Бальрих не мужчина.
Наконец дамы ушли. Динкль, лебезя, проводил их до площадки лестницы; но
тут-то и стряслась беда. Не успел Динкль выпрямить спину после
почтительнейшего поклона, как произошла неожиданная катастрофа: обе дамы
мгновенно растянулись на ступеньках лестницы, с головы Геслингши слетела
шляпа вместе с половиной ее седых волос. А наверху, перегнувшись через
перила, хохотали до упаду дети Динкля. Тут только отец смекнул, кто
виновники происшествия. Стиснув кулаки, он кинулся на детей, разогнал их и
поспешил на помощь дамам. К счастью, снизу подоспел Гербесдерфер, и с его
помощью дам удалось поднять...
- Боже мой, как это случилось? - с напускным удивлением воскликнули они
в один голос. - Кажется, на ступеньках мыло?
Динкль пытался отрицать столь невероятное предположение, - это просто
необъяснимая история, а Гербесдерфер только промычал своим хриплым голосом:
"Осторожнее!" - и на всякий случай распростер свои сильные руки. Дамы же