"Генрих Манн. Бедные (Трилогия "Империя", Книга 2)" - читать интересную книгу авторапро какую-то машину, будто занят ее усовершенствованием. Но мы обшарили всю
его комнату... Бальрих накинулся на нее, - да как она смела? Но она - заявила, что имеет на то полное право - и Тильда тоже. - Коли человек спятил, надо же узнать, в чем дело. Свидетельницы этой сцены согласились с ней. Конечно, она имеет право. Только это все же дело семьи. - Динкль должен навести порядок... - Ладно, - сказал Бальрих, - мы пойдем к Динклю. Я и Тильда. А вас это не касается. Женщины притихли, только Польстерша никак не унималась. Бальриху было стыдно перед Гансом. Да, видно, объяснения с семьей не миновать. Но для этого необходим и Геллерт. - Ганс, - решительно сказал он. - Я сделал за тебя твой урок, а ты сейчас же раздобудь мне старика Геллерта. Ганс стрелой вылетел из комнаты. Бальрих, Тильда и Польстерша в глубоком молчании пустились в путь по бесконечным темным лестницам, без ковровых дорожек, по коридорам с сотнями дверей, унылым, как в больнице, с окнами без занавесей, за которыми стоял хмурый зимний рассвет, такой же безрадостный, как жизнь бедняков. "Вот она, наша участь", - думал Бальрих, которого оторвали от учебника греческого языка. Дойдя до площадки, где жили Динкли, он увидел открытую дверь и выбежавшую из комнаты Малли. - Нет, я все брошу! Не могу я так жить! - визжала она и чуть не сшибла с ног Польстершу, которая тоже взвизгнула. Бальрих пытался задержать Малли, она, наконец, замолчала, из комнаты донеслась ругань Динкля и детский рев. - Почему ты держишь меня? - всхлипывала Малли. Бальрих показал на окно, за которым серело тусклое утро. - Броситься в окно и то лучше! - стонала она. Тогда Бальрих спросил: - Динкль обижает тебя? - И в голосе его прозвучала угроза. Но она схватила брата за руку и умоляюще заговорила: - Динкль не виноват! И дети тоже, хотя они и замучили меня. - Тогда пойдем, так продолжаться не может. - И он повел ее домой. Динкль шлепал ребенка. На полу посреди комнаты стоял грязный таз для умывания. - Вот так начинается день, - сказал Динкль. И когда на минуту наступила тишина, послышалось блаженное чмоканье ребенка, который, лежа на комоде, шевелил ручонками. Малли вынесла умывальный таз, затем с помощью Польстерши принялась одевать и причесывать детей. Динкль, будучи не в духе после этой сцены, сердито напустился на шурина. - А-а, господин Бальрих? Наконец-то удостоили нас своим присутствием. Скажите, какой скрытный? Разбогатели, да? Зарабатываете денежки, как Яунер? Бальрих чуть не вспылил, но сдержался. - Скоро ты сам поймешь, Динкль, какой ты дуралей. - А ты, - вскипел Динкль, - зубришь латынь, как буржуй. Поэтому и Тильду не знаю до чего довел, негодяй. - И он указал на Тильду, которая стояла тут же, закрыв лицо передником. - Дядя Геллерт рассказал нам кое-что про тебя. |
|
|