"Генрих Манн. Бедные (Трилогия "Империя", Книга 2)" - читать интересную книгу автора

была убрана. Двоюродный дед Геллерт, похожий на скелет в черном сюртуке,
усмехаясь в свою козью бородку, притопывая и хлопая в ладоши, пустился в
пляс вокруг своей племянницы Лени. Он уверял, что видел точно такой же танец
на чужбине.
Правда, потом он, пыхтя и отдуваясь, в изнеможении повалился на скамью.
Среди шума, стоявшего в закусочной, Карл Бальрих тревожно следил за
стариком; тот покачивался из стороны в сторону, и глаза его по-старчески
стекленели. Внезапно, взглянув на него в упор, Бальрих шепотом спросил:
- Дядя, а что это за история была тогда у тебя с Геслингом? Помнишь?
Геллерт бессмысленно уставился на племянника.
- Тогда? - повторил он.
Бальрих уверенно кивнул:
- У тебя... и ты знаешь, с кем.
Бальрих решил непременно выяснить, что крылось за недавней болтовней
старика: "Ведь я бы мог нынче сидеть на его месте!" Наверно, просто врал,
старый бездельник, - твердил себе Бальрих всякий раз, когда ему приходили
эти слова на память. И все же они приходили. Теперь он ждал, чтобы старик
сам все выложил. Эта минута настала. Геллерт будто очнулся и с дрожью в
голосе спросил:
- А разве я чего-нибудь проболтался?
- Ты уже сказал слишком много, - отрезал Бальрих, - валяй до конца.
- Неужели кто-нибудь узнал?
- От меня-то ни один человек не мог узнать. Но если ты со мной не
будешь откровенен...
Старик торопливо закивал.
- Уж лучше ты, чем другие. Ты самый толковый. А от твоего дядюшки мало
было проку.
- Мне это отлично известно, - резко ответил Бальрих. Он отнюдь не
чувствовал расположения к родственникам, которым, подобно его дядюшке, хоть
он и прожил на свете семьдесят лет, не только нечего было оставить своим
племянникам, но они еще сами сели им на шею. Да и эта пляска вокруг Лени
покоробила его.
Старик испуганно заморгал. Из страха перед племянником он решил плюнуть
на всякую осторожность.
- Да разве я мог... тогда предвидеть, - начал он. - Представь, что есть
у тебя старинный друг, боевой товарищ, с которым ты делишь все: твой матрац
- его матрац, твоя вошь - его вошь, и даже наши жалкие пфенниги лежат в
одной копилке. Порой в ней бывали впрочем, и талеры. И вот когда один из
друзей надумал обосноваться в одном городке, заняться своим ремеслом и стать
мастером, другой, уезжая, до своего возвращения оставляет ему свои талеры.
- И это был ты?
- Видит бог, я.
- Кому ты оставил талеры - старому Геслингу?
- А тому, кто их хапнул. Понял? - шепотом сказал Геллерт.
Бальрих пожал плечами.
- Интересно, целы они были бы у тебя сейчас?
Тут старик, вспылив, ухватился за край стола и завопил фистулой:
- Не талеры были бы у меня нынче, а моя доля доходов, вот что!
Едва эти слова вырвались у Геллерта, как он испуганным взором обвел
всех присутствующих. Но среди шума и разговоров никто его не слышал. Бальрих