"Альберт Захарович Манфред. Три портрета эпохи Великой Французской Революции " - читать интересную книгу автора

ни гостиницы, ни даже улицы не сохранилось), поселился молодой человек,
приехавший почтовым дилижансом из провинции. Его багаж был невелик; приезжий
был беден и молод - эти два непременных свойства присущи всем молодым людям,
прибывавшим каждую осень в столицу, чтобы завоевать великий город. Впрочем,
молодость его была, по представлениям восемнадцатого столетия, уже на
ущербе: ему минуло двадцать девять лет, лучшая пора осталась позади. Но этот
недостаток восполнялся иным: у него были приятная внешность, хороший цвет
лица, ровный, прочный загар, внимательный взгляд зорких, все замечающих
глаз, хорошие манеры. Он был одет скромно, но все на нем сидело ладно и
аккуратно. Что еще надо?
Он был не хуже других молодых людей, стремившихся выбиться из трясины
нужды и безвестности, - было бы за что зацепиться. Зацепок у нашего
пришельца было немного: в кармане всего пятнадцать луидоров; в небольшом
сундучке ноты с записями нескольких музыкальных произведений; среди бумаг
смелый проект коренной перестройки системы музыкальных обозначений и,
наконец, несколько рекомендательных писем от вполне почтенных лиц из Лиона к
столь же почтенным лицам в Париже.
Последнее - рекомендательные письма - и было главной ценностью
прибывшего из провинции молодого человека. С их помощью Жан-Жак Руссо - ибо
речь, как понятно, идет о нем - приоткрыл двери в недоступные ему дома
парижских знаменитостей. Господин де Баз, секретарь Академии надписей и
хранитель королевской коллекции медалей, к которому он явился с письмом
аббата де Мали, принял его ласково, пригласил обедать и познакомил со своими
друзьями. В их числе был господин де Реомюр, известный французский физик,
член Академии наук, прославивший свое имя изобретением термометра,
употребляемым и в наши дни.
Все складывалось удачно. Руссо дебютировал в гостиных парижской знати
как музыкант, ему легко устроили два урока композиции у состоятельных
скучающих господ. Это дало на время устойчивый заработок. Самоучка, он и сам
был не силен в теории, но его ученики были еще менее подготовлены к
изучаемому ими предмету, и авторитет педагога-музыканта остался
непоколебленным.
Реомюр ввел Руссо в Академию и дал ему возможность изложить перед
специально созданной ею комиссией проект своей музыкальной реформы. В состав
комиссии вошли известные ученые: до Меран, Элло и де Фуши. Первый из них был
физиком и геометром, второй - химиком, третий - астрономом. При всей своей
учености в музыке они ничего не понимали. Руссо тоже не был на высоте; он
сам признавал, что из робости перед авторитетной комиссией излагал свои
взгляды сбивчиво и неясно6. Проект, казавшийся ему по молодости лет
неотразимым, был на самом деле крайне сомнительным: Руссо предлагал заменить
нотные знаки цифровыми обозначениями.
В XVIII веке проектом смелого изобретения трудно было кого-либо
удивить: в тот век все что-нибудь изобретали и предлагали. Все же члены
ученой комиссии, хотя они и мало что понимали в музыке, обнаружили
достаточно здравого смысла, чтобы отнестись к проекту критически. Обе
стороны не слушали и не вникали в возражения. Прения сторон напоминали
диалог глухого с немым. Дело кончилось тем, что Академия наук выдала
соискателю изобретения удостоверение, полное, по словам Руссо, "самых
лестных комплиментов, среди которых можно было все же понять, что по
существу она не признает... систему ни новой, ни полезной"7.