"Юрий Мамлеев. Судьба бытия " - читать интересную книгу автора

малость других - все они (их бытие) в равной мере зависят от
первоисточника, уход которого прекратит существование всех.
Таким образом, всемогущество Первоисточника коренным образом отличается от
могущества даже самой великой фигуры в нем - и это ясно говорит о бессилии
всех перед Богом.
С другой стороны, из этой же аналогии можно легко вывести и обратный
момент "всемогущества Бога", т. е. я имею в виду концепцию "бессилия
Бога", которое является лишь оборотной стороной Его всемогущества. Это
"бессилие" заключается в том, что Первоисточник (зеркальная поверхность)
не принимает непосредственного участия в самой драме жизни, допуская
свободу движения фигур в ней, и до некоторой степени равенство и
"доброго", и "злого" перед Бытием, ибо и то и другое в конечном итоге
имеет одинаковый источник.
Однако, очевидно, что такого рода аналогии, являясь вспомогательным
средством для понимания метафизической реальности, не могут исчерпывать
всех сторон этой реальности, которая по существу бесконечна. В частности,
хорошо известно, что "невмешательство" (в прямом смысле этого слова) Бога
в ход мира не абсолютна: в определенные космологические периоды такое
прямое вмешательство (в форме так называемого конца мира или отдельных
миров) неизбежно.
Переходя к самой концепции "творения" мира (разумеется, имея в виду
совокупность всех миров, видимых и невидимых), надо отметить, что в
Веданте говорится не о "творении", а о "манифестации", т. е. проявлении,
реализации тех аспектов, возможностей Абсолюта, которые ведут к
образованию Космоса в целом.
Следовательно, согласно этой концепции, мир создан "потому", что он не мог
не быть создан, поскольку среди бесчисленных возможностей Абсолюта есть и
возможность проявленного Бытия. А поскольку у Бога нет разницы между
Возможностью и ее реализацией25, то эта Возможность неизбежно реализуется.
кроме того, ясно представлять, что, когда речь идет о Боге, об Абсолюте,
ни одно из человеческих "объяснений" не является, конечно, исчерпывающим
(в том числе и вышеприведенные), и у Бога не может быть "цели" в том
смысле, как ее понимает человек.
Дополнительными намеками будет введение, например, не только концепции
метафизического Произвола, но и совершенно иной доктрины (касающейся
соотношения между Центром, Абсолютом и Периферией, миром), о которой
говорить в этой главе еще рано, но к которой мы постепенно подведем
читателя. Доктрина эта уже выходит за пределы метафизического Знания,
известного в человеческой истории...
Продолжая наше погружение в собственный Первоисточник, обратим внимание
читателя на доктрину Великой Пралайи. Манифестация, ведущая к созданию
мира, имеет свое начало (вечен только Бог в Самом Себе) и, следовательно,
имеет конец, когда все существующее возвращается в свой Первоисточник. Это
конец "всего существующего" следует, конечно, отличать от концов отдельных
миров, вроде нашего, например, которые ведут лишь к созданию новых миров
взамен старых, нового неба и новой земли...
После этого тотального возвращения начинается эра Великой Пралайи, когда
ничего не существует, кроме Абсолюта, Бога в Самом Себе. "После" Великой
Пралайи начинается новое Пробуждение, наступает эра миров.
Разумеется, эта метафизическая зарисовка дана только в самых общих чертах.