"М.К.Мамардашвили. Необходимость себя Введение в философию" - читать интересную книгу автора

природы? Почему нас много? Вдумайтесь в это.
Кстати, это одна из роковых вещей в человеческой истории: законы
человеческой исторической эволюции противоречат законам биологическим. Мы
пытаемся жить по законам истории, то есть человеческой конструкции
самосозидания, и одновременно продолжаем быть природными существами,
поскольку живем в природе по законам биологической эволюции. А биологической
эволюции рода выгодно сохранять себя посредством множества взаимозаменимых
экземпляров. Когда каждый отдельный экземпляр безразличен, и мы вот... в
этих тисках. Ведь, скажем, чтобы убить, нужно того, кого убиваешь, не
воспринимать в качестве личности. Им можно пренебречь в расчетах. Сбрасываем
со счетов - и это мудро по биологическим законам. Биологический род выживает
разбросом своих индивидов. Чем больше погибает, надежнее деление рода.
Подите приложите к этому человеческие понятия уникальности личности,
нестираемости лика... Очевидно, мы ведем себя то как существа, принадлежащие
истории, то как принадлежащие к продолжающейся природе нашей истории.
Собственно, в силу продолжения природной истории мы и не можем убивать,
потому что, убивая, начинаем жить по законам биологии. И мы живем, что и
окрашивает философию цветом определенного стоического пессимизма.
И в то же время - веселого, потому что, лишь дойдя до полного отчаяния,
пройдя его, можно быть бодрым и веселым.
Философия занимается именно этим трагическим весельем, имея в виду, что
человечество есть некая совокупность существ, которая пытается стать
человечеством. Философ не скажет: человечество есть. Человечество есть нечто
такое, что пытается стать человечеством. И пока оно не стало таковым, ни
один не является человеком. Вот такое подвешенное во времени, растянутое
усилие. Наглядно его трудно себе представить. Наглядно мы видим людей и их
страсти. Но я снова повторяю: философский язык не есть язык наглядных
представлений, не есть то, что можно представить, выполнив представимое в
материале наших психических возможностей воображения и называния. Философия
говорит на особом языке, по определению, о чем-то ненаглядном, потому что
все другое наглядно, то есть имеет референты предметы, называемые словами.
Так вот: почему - многое? Возвращаю вас к этому. В чем смысл множества
лиц (уже не в биологическом смысле слова), каждое из которых - личность. Или
самобытайяая вещь. Почему? А вот как раз по этой причине. Бытие и личность
имеют прежде всего отношение к тому, что не выводимо ни из какого правила,
ни из какого закона. Попытаюсь это пояснить.
Я говорил, что понятия, законы существуют в одном экземпляре. Только в
одном. Понятие "пять" - одно, хотя множество голов понимают его и оперируют
им. Но оно от этого не размножается. Однако у этого понятия есть одна
сторона, которая не содержится в самом понятии (то есть в определении), а
является условием самого понятия. Это сам акт понимания числа "пять".
который кем-то должен совершаться и может совершиться только им, такой этот
акт не содержится в понятии. Я имею в виду очень простую вещь. Вот я говорю,
говорю, говорю в каких-то понятиях, в которых есть какая-то всеобщность. Они
поддаются определению, и я пытаюсь это вам передать. Но где-то упираюсь в
зазор, отделяющий все, что я скажу, от того акта, который только вы можете
выполнить, каждый на свой страх и риск - в акт понимания. За вас я понять не
могу. И вы за меня понять не можете. Этот акт не содержится ни в чем, он не
находится в содержании чего-то, что я описываю термином "бытие", а
сопровождает его как тень. Чтобы он был, он должен совершиться. Лично.