"В.В.Малявин. Афоризмы старого Китая" - читать интересную книгу автора

предметы и сущности, сколько энергии и отношения, будучи в этом качестве
родным братом языка поэзии. Китайский афоризм никогда не был только плодом
отстраненного размышления. Он всегда сохранял живую связь с практикой,
сообщал о единстве опыта и воображения, художества и ремесла. Он был
вестником самой жизни.
Не следует забывать, конечно, что обучение посредством афоризмов
предъявляло высокие требования и к ученикам, от которых, как мы уже можем
догадаться, первым делом ждали искреннего и вольного доверия к традиции.
Ведь афоризм, как нам уже известно, не объясняет сам себя, его
убедительность превосходит нормы логики. Присущая наставнику в старом Китае
скрытность, нередко повергающая европейцев в недоумение, проистекала вовсе
не из нежелания учить, а из необходимости тщательного отбора учеников.
Афористическая словесность требует стойкого духом читателя. Как не вспомнить
еще раз Ницше: "Афоризмы должны быть горными пиками, а те, к кому они
обращены, - возвышенными людьми".

* * *

Итак, афоризм вводит нас в безбрежное пространство диалога, который
начинается в тот момент, когда мы открываем присутствие недостижимого
"другого" - вечного и вечно нового. Но это значит, что афоризм рожден опытом
рефлективного сознания; в нем уже утрачена первобытная слитность слова и
бытия. И в античной Европе, и в древнем Китае зачинателями афористики стали
первые философы. Вместе со всей ранней философией афористическое слово
принадлежит элитарной письменной традиции, она есть знак учительства и,
следовательно, власти, точнее - самого источника авторитета, подчиняющего
себе существующие институты власти (оттого же афоризмы, как мы уже могли
заметить, содержат в себе условия для критического пересмотра официальных
ценностей). Одновременно в результате разложения архаической культуры
появляются и фольклорные параллели афористики - народные пословицы,
поговорки, загадки и т. п.
В древнекитайской литературе различимы два стиля, два основных вида
афористических высказываний. Один из них присущ конфуцианской литературе.
Конфуцианство искало себе опору в морали, истории, политике и здравом
смысле. Оно провозгласило своей целью "исправление имен", что означало (при
всей потенциальной неоднозначности этого тезиса) употребление слов только в
том значении, которое приписывается им традицией и требованиями
нравственности. Соответственно, изречения Конфуция представляют собой
безыскусные, лишенные эстетических претензий, нередко даже тривиальные
высказывания, лишь имитирующие торжественную многозначительность слова,
освященного традицией. Но только великим авторитетам позволено изрекать
банальные истины. Что же касается последователей Конфуция, то они отказались
от афористического стиля учителя ради системности и доказательности
рассуждения.
Иной тип афористики сложился в русле даосской традиции. В отличие от
прозрачных, безукоризненно-трезвых суждений конфуцианцев древние даосы
прославились туманными иносказаниями, неожиданными парадоксами, вызывающе
абсурдными сентенциями, в которых сообщается, например, что "великое
мастерство подобно неумению", "умеющий ходить не оставляет следов", "великий
квадрат не имеет углов" и т. д.