"В.В.Малявин. Афоризмы старого Китая" - читать интересную книгу автора

Писания даосских философов с их собственной легкой руки снискали
репутацию "безумных речей". Они прослыли безумными потому, что противоречили
здравому смыслу и словарным значениям слов. Тем не менее они заставляют
задуматься, ибо кажутся неизъяснимо понятными в отмеченном выше смысле
первичного, априорного понимания. При ближайшем рассмотрении выясняется, что
в них запечатлен путь мысли, включающий в себя критику как "здравого
смысла", так и самого критического суждения. Парадоксалистский стиль даосов
основывается на уже известной нам посылке о том, что всякое понятие
действительно по своему пределу и каждая вещь безусловна в предельности
своего существования. Как заметил по этому поводу один из классических
даосских авторов, Чжуан-цзы, "граница безграничного - это безграничность
ограниченного". Но если каждая вещь находит себя в "другом", это другое
также подлежит превращению. Истина не может не терять себя; правда жизни
извечно "забывается". Безграничность высвобождается благодаря отрицанию
отрицания. Отсюда своеобразие даосского лексикона, где реальность
описывается в категориях двойного прекращения, двойного сокрытия, двойной
утраты, ведь прекращение, чтобы воистину быть самим собой, должно само
прекратиться, сокрытие - сокрыться, потеря - потеряться и т. д. Согласно
даосам, Великий Путь - это "одно превращение", то есть именно одно сплошное
превращение, которое, вечно уклоняясь от себя, никогда не перестает быть
самим собой.
В даосских текстах терминология замещается семантикой слов. В них нет
ни претензий на оригинальность, ни нарочитого остроумия. В них, по сути, нет
ничего парадоксального. Они не столько безумны, сколько свободны от
умничанья, именно: без-умственны. Речи даосов, по их собственному
признанию, - это "ветер и волны", "переменчивые голоса" мира, непрестанное
испытание и, следовательно, риск, встреча несходного, взвешивание
несоизмеримого. Они являют образ вечного скольжения, ускользания от всего
данного и установленного. Но они в действительности всегда отличаются
уместностью, именно: у-местностью, способностью внушить читателю чувство
близости истины.
Реальность, согласно даосам, постигается в два шага, которые
представляют собой два момента единого процесса, две точки единого потока,
два ракурса единой перспективы мерцания смысла. Подлинное бытие определяется
ими как момент перехода в "другое", всегда тождественное себе отличие, акт
превращения (рсуа), в котором ничего не превращается, но все обретает
бытийственную полноту посредством установления границы. Следуя той же
логике, даосы говорили о непроезжем пути и невыговариваемом слове, о
косноязычном красноречии, всепобеждающей уступчивости и т. д.
Отказ древних даосских мыслителей от объективации языка в категориях
логики, грамматики, синтаксиса и т. д., их отказ отказываться от
многозначности и текучести слова, естественно, не мог не сопровождаться
отказом от объективированного знания. Последнему они противопоставляли
"знание незнания", предполагавшее осознание несоответствия логических
суждений бытию. "Знающий не говорит, говорящий не знает", - гласит известный
даосский афоризм. Автором такого изречения мог быть лишь тот, кто умел
интересоваться не столько содержанием сознания, сколько тем, что происходит
с сознанием, когда оно устремляется за свои пределы. А ведь это происходит с
ним непрерывно. Даосский Великий Путь как "просветление" (мин) есть
устремление или, можно сказать, выход сознания на свет открытости бытию,