"В.В.Малявин. Чжуан-цзы" - читать интересную книгу автора

конечно, знали, что взлет честолюбивых ученых слишком часто заканчивался их
казнью или нанесением им увечий в качестве наказания. Но главное, жажда
власти, политическая деятельность отравляет и губит душу. Литературным даром
и неистощимой фантазией Чжуан-цзы создан классический репертуар сатирических
образов, разоблачающих пороки государственных и ученых мужей: их тщеславие,
интриганство, невежество, мелочность, бездушие, стяжательство, лицемерие.
Чего стоит одно сравнение именитого сановника с вошью в свиной щетине,
которая живет припеваючи... покуда щетину не опалит огонь! А войны между
царствами с подлинно свифтовским сарказмом уподобляются баталиям между
государствами лилипутов, размещающимися на рожках одной улитки. "На левом
рожке улитки находится царство рода Жун. На правом рожке - царство рода
Мань. Однажды взялись они воевать друг с другом за землю. Людей положили
несколько десятков тысяч, за убежавшими охотились десять дней и еще пять, а
уж после того разошлись по домам..."
Увязнуть в трясине людской суеты, даже если эта суета прикрывается
высокими словами, само по себе достойно презрения. Но приговор Чжуан-цзы еще
более строг: тот, кто живет, подобно записным моралистам, с мыслью о своем
"добром имени", кто посвящает себя служению абстрактным идеям, теряя чувство
реального, тот в его глазах превращается в заживо погребенного.
Могущественных царедворцев философ сравнивает то с мертвой черепахой,
хранимой, как реликвия, в золотой шкатулке, то с нарядно украшенным
жертвенным быком, то с птицей, которую вкусно кормят, но держат в неволе.
Вместо того чтобы быть мертвой черепахой в дворцовых покоях, не лучше ли,
заключает Чжуан-цзы в своем обычном ироническом ключе, "быть черепахой живой
и волочить хвост по грязи"? Жизненная независимость - величайшее достояние
человека в представлении даосского мыслителя.
Чжуан-цзы - проницательный свидетель краха иллюзий "странствующих
философов". И он не хочет повторять их ошибок. Мораль? Не бывало еще
подлеца, который не клялся бы ее именем. Награждать за заслуги и наказывать
за проступки? Злодея наказаниями все равно не исправить, а порядочный
человек и без наград будет жить честно. Государство? Пусть оно существует,
но так, чтобы его никто не замечал. Вот веселые истины этого заклятого врага
всех невежд, убежденных в том, что они знают, "как надо", всех тех, которые
ищут руководство на все случаи жизни. И первыми среди них стоят знатоки
"социальной инженерии" деспотизма, мерящие людей безликим стандартом
"угломера и отвеса" государственных законов, мечтающие всех затащить в
прокрустово ложе уставов и ради торжества единой меры готовые, по крылатому
выражению Чжуан-цзы, "вытягивать ноги уткам, отрубать ноги журавлям".
Сравнение регламентов и законов с плотницким инструментом не случайно, ведь
насилие и технический процесс имеют общую основу: превращение вещей в чистый
объект, пассивный "материал для воздействия". Пытка, будучи обычно
технологичной по форме, технологична и по самой своей сути.
Чжуан-цзы на редкость прозорливо для своей эпохи разглядел
агрессивность и массовую паранойю, скрывавшиеся за демагогией деспотического
порядка. Он сумел увидеть, что внешнее насилие есть не более чем продолжение
насилия внутреннего, и его кажущаяся немотивированность обманчива. Ибо исток
насилия - в самом стремлении гипостазировать ценности, помыслить сущности,
опредметить себя и мир. Зло, утверждали даосы, появляется в тот момент,
когда начинают призывать делать добро ради добра. И всякая дискурсия, всякая
самоапология несет на себе родовое пятно этого первичного насилия, которое,