"В.В.Малявин. Чжуан-цзы" - читать интересную книгу автора

способной мобилизовать все материальные и людские ресурсы государства. Новый
деспотизм покоился на укладе эксплуатируемой им крестьянской общины и на
бюрократической организации с ее апологией индивидуальных талантов и заслуг.
Союз и противоборство центральной власти и влиятельных людей на местах,
взаимодействие бюрократии, крупного, землевладения и торгового капитала
определяют отныне течение китайской истории.
Характер перемен, связанных с возникновением императорского Китая, до
сих пор остается предметом оживленной дискуссии. Иного, наверное, трудно
ожидать там, где речь идет о фундаментальных закономерностях китайской
истории. Многое говорит за то, что мы имеем дело с указанным К. Марксом
переходом от архаической к вторичной докапиталистической формации,
отличающейся от первой наличием эксплуатации и классов. Для наших целей
наиболее интересен выдвигаемый некоторыми исследователями тезис о
незавершенности формационной перестройки в древнем Китае, о сугубо
переходном И как бы двойственном характере общества императорского Китая,
где классовое господство обосновывалось в категориях общинного порядка, а
частная собственность выступала в форме общей собственности. Есть основания
предполагать, что деспотизм в Китае, как, вероятно, всегда и везде, был
признаком деформации общества, его взрастившего. Это, разумеется, не может
помешать нам рассматривать императорский Китай как целостный исторический
феномен.
Смена эпох всегда сопровождалась сменой богов. Не был исключением из.
этого правила и Китай времен Борющихся царств. К примеру, у Сыма Цяня
помещен рассказ о Симэнь Бао (V в. до н. э.), правителе области Е близ
Хуанхэ. Симэнь Бао прославился тем, что пресек местный обычай принесения
девушек в жертву (в жены) богу реки Хэбо и изгнал руководивших ритуалом
шаманов. Он также построил большую оросительную систему и расселил на
орошенных землях крестьян. Симэнь Бао впоследствии сам стал местным
божеством. Преемником же речного бога он оказался потому, что, укротив
своенравную реку и заставив ее служить людям, он как бы перенял божественную
силу Хэбо и тем самым "убил" его. Можно сказать, что рассказ о чиновнике -
победителе Хэбо являет собой нечто вроде "скрытого мифа". Черты такого мифа
еще отчетливее обнаруживаются в легендах о чиновнике Ли Бине, назначенном
правителем в юго-западную область Шу. Там Ли Бин силой своих чиновничьих
регалий победил в схватке бога реки, который, как и Хэбо, был божеством
родовой общины и получал в жены местных девушек. Подобно Симэнь Бао, Ли Бин
вел крупные гидротехнические работы (что, согласно одной из версий легенды,
и вынудило речного бога вступить в поединок с чиновником) и был обожествлен.
Правда, как ив случае с Симэнь Бао, последнее обстоятельство не упоминается
в историографической традиции служилой элиты.
Легенды о Симэнь Бао и Ли Бине обнажают не только религиозную подоплеку
административной власти в императорском Китае, что хорошо известно, но и
историческое содержание этой религиозности как преодоления архаической
религии. Не этот ли импульс "взлета" сакральности впоследствии обеспечил
превосходство над буддизмом и даосизмом религиозной идеи империи в Китае,
где Представители императорской власти всегда были высшими авторитетами в
делах божественных? Новая религиозность, как подсказывают те же легенды,
воплощалась в божественной планиметрии и божественной технологии империи,
сколь бы странным ни казалось в наши дни единение религии и технологии. Она
превосходила архаическую религию, ибо империя сложилась на развалинах