"В.В.Малявин. Чжуан-цзы" - читать интересную книгу автора

побуждает его задавать их, что делает их возможными. И чем меньше в данном
случае уверенность в обладании знанием, тем, как ни странно, больше его
уверенность в наличии этого сокрытого условия всякого размышления, этой
первичной правды человека, которая может быть постигнута мыслью, но не может
быть предметом ее манипуляций. Человек не может уйти от правды. Но он может
прийти к ней.
Безусловно, путь "от себя к себе" неуловим для логических формул, он
превосходит дуализм, устанавливаемый языком: двигаясь вперед, мы
возвращаемся здесь назад, поднимаясь вверх - опускаемся вниз, выходя вовне -
входим вовнутрь. В этом диахронном движении - вся природа реальности,
которая дана нам не как тезис, а как некое свершение, действие, событие.
Именно: со-бытие, соположение фактов бытия, которое представляет собой как
бы границу сознания и бытия, одновременно соединяющую и разъединяющую их.
Ему соответствует решимость восстановить порядок вещей, предшествующий нашей
способности противостоять вещам; решимость все определить, оставляя все на
своих местах. Акт "понимания" этой глубинной динамики бытия и мышления
преодолевает ограниченность субъективированного сознания. Через осознание
неизбежности и неустранимости раскола он возвращает к совершенной
целостности мира. Он ведет к нашему общему дому, который, по словам Т. С.
Элиота, есть

Вся жизнь, горящая в каждом миге,
И не просто жизнь одного человека,
Но и древнего камня, который нельзя разгадать...

Жизнь древнего камня: вечность, сжатая в пространство. Беспредельное,
ставшее конкретным. Вот знаки реальности, никогда не оставляющей
равнодушным, но вечно ничьей. Эта реальность - "упрямый факт" (выражение А.
Н. Уайтхеда) неуничтожимости мира, взятого как целое; она есть, если
прибегнуть к китайскому термину, всеобъятная "пустота", неотделимая от
феноменального мира. В необозримой перспективе всепроницающей пустоты вещи
не отсылают к некоей метафизической реальности, а сами открывают себя,
утверждая безусловный характер своего индивидуального бытия. Так мы
постигаем Безусловность различий в универсальном не-различении. Американский
поэт Э. Паунд, ссылаясь на древнего китайского философа Мэн-цзы, по-своему
выразил восприятие мира в его "конкретной пустотности":

В мире есть, сказал Мэн-цзы, только
Phеnоmеnа. Mоnumеntа.
В природе есть надписи, для которых слова не нужны,
дубовый лист никогда не лист платана...

"Монументальные феномены", нюансы, превращенные в фундаментальные факты
бытия, загадка контрастного единства преходящего и неизменного,
индивидуального и всеобщего - вот название той предшествующей языку и
пониманию реальности, которая выявляется в перспективе человеческого
самопознания. Это познание удостоверяет бесконечное в конечности вещей. Оно
основывается не на провозглашении бесконечности человека, а на принятии его
конечности.
В такой перспективе размышления мир прозревается в не-дуальности всего