"Андре Мальро. Королевская дорога [1.08.06] Перевод с франц. Н.А.Световидовой, 1992 Роман" - читать интересную книгу автора

начинают питаться по сниженным ценам. Как же быть? Ни малейшего желания
торговать автомобилями, разными ценностями или речами, подобно тем из его
товарищей, прилизанные волосы которых свидетельствовали об изыске, он не
испытывал; возводить мосты, как те представители рода людского, чьи плохо
подстриженные волосы свидетельствовали о научном поиске, тоже не хотелось.
Ради чего они трудились? Ради того, чтобы получить признание. Он ненавидел
признание, к которому они стремились. Подчинение установленному человеком
порядку, в котором нет места детям и Богу, является наивернейшим подчинением
смерти; стало быть, следует искать оружие там, где другие его не ищут; тот,
кто сознаёт свою обособленность, отлученность, должен прежде всего требовать
от себя мужества. Что делать с мертвыми идеями, определявшими поведение
людей, которые верили в то, что их существование полезно для некоего общего
блага, что делать со словами тех, кто хочет подчинить свою жизнь какой-то
модели, они ведь тоже мертвецы? Любая деятельность, в общем-то, обусловлена
отсутствием конечной жизненной цели. Так пускай другие путают стремление
положиться на волю случая с этим мучительным ожиданием неизвестности.
Вырвать свои представления о жизни у присвоившего их себе замшелого мира...
"То, что они именуют приключением, - думал он, - не просто бегство, а
охота: установленный миропорядок разрушается не по какой-то случайности, а
по воле того, кто способен подчинить его себе". Таких, для кого приключение
является способом давать пищу несбыточным снам, он хорошо знал (иди на риск,
и ты получишь возможность помечтать); движущая пружина всех способов
заручиться надеждой тоже была ему известна. Сплошное убожество. Суровое
владычество, о котором он только что говорил Перкену, владычество смерти,
неотступно преследовало его, подобно вожделению, властно проникало в кровь,
стучавшую в висках. Быть убитым, исчезнуть - его это мало трогало, он не
дорожил собой и готов был занять своё место в бою, если даже победить не
удастся. Но заживо смириться с бесплодностью своего существования, как
другие смиряются с раком, жить, чувствуя дыхание смерти на своей ладони...
(Разве не она вселяет это стремление к чему-то вечному и непреходящему,
насквозь пропитанному вместе с тем тяжким плотским духом?) И разве не
самозащита от неё эта жажда неведомого, это, пускай временное, разрушение
всей установленной иерархии отношений - от человека подневольного до
хозяина, именуемое теми, кто о нём ничего не знает, приключением. Самозащита
слепца, который стремился покорить её, дабы сделать своею ставкой...
Овладеть не только самим собой, но окончательно вырваться из тисков
ничтожной жизни людей, которую он наблюдал повседневно...

* * *

В Сингапуре Перкен покинул корабль, собираясь отправиться в Бангкок. Они
обо всём договорились. Клод присоединится к нему в Пномпене после того, как
завизирует в Сайгоне свою командировку и посетит Французский институт.
Первые его шаги будут зависеть от результатов встречи с директором этого
института, который с неприязнью относился к такого рода начинаниям.
Однажды утром - погода снова испортилась - сквозь иллюминатор своей
каюты он увидел, как пассажиры показывают на что-то друг другу пальцами. Он
поспешно поднялся на палубу. Разорвав толщу туч, солнце посылало тусклый
свет, освещавший у самой кромки воды отражавшийся в ней берег Суматры. Он
разглядывал в бинокль чудовищную растительность, покрывавшую сплошь всё