"Владимир Малов. Я - шерристянин" - читать интересную книгу автора

ядра, объясняя своим тенорком: "А если соревнование происходит, скажем, в
Андах, то здесь угол начального направления тот же, однако учитывается
поправка на высоту над уровнем моря... Если же соревнования в Вологодской
области, тогда иначе... И совершенно особое дело в городе Алма-Ате..."
И все эти формулы и траектории стали теперь доступны и понятны,
постепенно Миша даже увлекся - так ведь бывает иногда, когда вдруг
увлекаешься тем, что еще недавно казалось скучным.
Время шло. Земля медленно поворачивалась вокруг оси. Наконец Миша
закрыл книгу и, чувствуя приятную усталость отменно потрудившегося человека,
перевернулся на спину.
Над лесом нависало огромное июньское небо, было тихо; слышно было, как
на другом берегу реки, в сельской местности, негромко бормотали куры и коза
время от времени пробовала свой голос. Миша Стерженьков глубоко вздохнул и
прикрыл на мгновение глаза, с наслаждением ощущая на лице солнечное тепло...
И вот только тогда размеренный ход явлений привычных, обыденных вдруг
сменился событиями непостижимыми и невероятными, много превосходящими в этом
даже самые необузданные выдумки.

Сначала раздался звук - он был тонким и похожим на комариный писк. Звук
возник где-то совсем рядом, и казалось, что до него можно дотянуться рукой.
Миша Стерженьков от неожиданности вздрогнул, сел и стал осматриваться
по сторонам. Ничего такого, что могло быть похоже на источник звука, нигде
не было видно.
Волнуясь, Миша стал осматривать окрестности еще пристальнее.
Звук, исходящий из ничего, между тем быстро менял регистры - спустя
минуту он стал густым и тягучим, словно пароходный гудок, хотя и
приглушенный в десятки раз, и оборвался на последней басовой ноте.
В то же мгновение в двух шагах от Миши в воздухе возникла ослепительная
вспышка; секунду спустя она погасла, и, на какое-то время потеряв зрение,
Миша вскрикнул и закрыл лицо ладонями.
Способность видеть возвращалась к Мише Стерженькову постепенно.
Сначала абсолютная темнота в его глазах превратилась в крупные цветные
пятна.
Пятна становились все мельче, дробились на части, обретая форму и
превращаясь в песчаную полосу берега, в стволы деревьев, в ветки и листья.
Миша Стерженьков с трудом поднялся на ноги и снова сел, чувствуя, что
голова его налилась какой-то свинцовой тяжестью. В ушах звенело. Зачем-то
Миша стал на четвереньки и снова стал осматриваться кругом.
Неподалеку от того места, где лежал учебник "Теория техники толкания",
прямо из воздуха, из ничего проявлялось какое-то сооружение размером с
обеденный стол, не похожее ни на один из когда-либо виденных Мишей
предметов: решетчатое, со множеством углов, со сложным переплетением
трубочек, проводков, каких-то геометрически правильных частей и частей
совершенно невообразимых форм.
Цвет неведомого сооружения быстро менялся: сначала он был голубым,
потом без всякого перехода стал розовым и остановился на желтом.
Миша попятился, пока не почувствовал, что оказался в воде; тогда он
остановился и, ощущая, как сильно колотится сердце, стал наблюдать за
дальнейшим ходом явлений.
Очень ярко светило солнце. Раздавался негромкий плеск воды. На другом