"Владимир Малов. Я - шерристянин" - читать интересную книгу автора

берегу мелодично позванивал колокольчик козы. Везде и всюду все продолжало
идти по порядку, который сложился веками и всегда кажется незыблемым. Но
здесь, в нескольких шагах от Миши Стерженькова, происходило непостижимое и
неведомое - то, что неминуемо показалось бы причудливым сном, если б
бесспорной реальностью, ощущением неподдельным не была прохлада воды, в
которой Миша все еще продолжал стоять на четвереньках.
Неведомые явления между тем шли своим чередом.
Послышался лязг, откинулась вдруг одна из стенок сооружения, образовав
наклонную плоскость, и по ней медленно сползла на траву какая-то
конструкция, отдаленно напоминающая, как машинально отметил Миша,
галапагосскую черепаху.
"Черепаха" не спеша объехала по кругу учебник и остановилась. Раздался
легкий свист, и неведомая конструкция ощетинилась целым десятком каких-то
упругих "щупалец", похожих на антенны; покачиваясь из стороны в сторону, они
задумчиво потянулись к страницам "Теории техники толкания"...
Миша закрыл глаза и открыл их снова. "Галапагосская черепаха"
удовлетворенно шевелила антеннами. Внутри "черепахи" явно происходила
непонятная, неизвестно на что направленная работа.
Потом конструкция развернулась и поехала прямо на Мишу. Он инстинктивно
попятился, но отступать дальше было уже невозможпо: вода и так доходила до
подбородка. Можно было развернуться и быстрым кролем уйти к противоположному
берегу, но Мишей владело теперь полное оцепенение - он застыл на месте и
ждал.
Щупальца потянулись к Мише. Секунду они оставались в вытянутом
положении, потом вновь закачались из стороны в сторону, снова раздался
легкий свист, и вдруг щупалец стало раза в два больше.
В голове у Миши Стерженькова был хаос. Мысли переплелись в
невообразимый клубок, из которого показывался иногда обрывок то одной, то
другой мысли, но ни одна из них не была целой и законченной. Затем все из
головы куда-то исчезло, и она стала пустой и очень легкой.
Антенны зашевелились все сразу, и тогда внутри Мишиной головы раздался
шорох, похожий на тот, что издает иголка проигрывателя, когда кончается
пластинка.
Вслед за ним послышались звукосочетания, не имеющие никакого смысла.
Строй их быстро менялся, как если бы говоривший то и дело переходил с одного
языка на другой.
И наконец прозвучали первые слова па родном Мишином языке:
- Существо разумное, коренной обитатель планеты, данные автоматических
зондов это подтверждают.
Миша Стерженьков мотнул головой.
Антенны шевелились без устали. "Черепаха" напоминала теперь скорее
крупных размеров дикобраза.
- Это планета Земля, третья от звезды, которую вы зовете Солнцем? -
спросил кто-то в Мишиной голове, видимо сомневаясь.
- Земля, Солнце, - с трудом выдавил из себя Миша, облизывая пересохшие
губы.
- Планет очень много. Комплексные исследования грандиозного охвата.
Ошибки не исключены, хотя их никогда не бывало, - сказал кто-то в Мишиной
голове. Интонации были извиняющиеся.
Миша устало кивнул и стал выползать из воды. Теперь им владело какое-то