"Борис Малиновский. Участь свою не выбирали " - читать интересную книгу автора

тетя Катя, наша соседка. "Денег не взяла", - было сказано в письме. А ведь в
мирное время у нее и снега зимой нельзя было допроситься!
...Стареют с годами фронтовики, многое уносят с собой, уходя в
небытие... Но парад на Красной площади 7 ноября 1941 года, развеявший
тревогу о возможной сдаче Москвы врагу и возродивший твердую веру в Победу,
останется в памяти многих поколений! Тогда многие из нас не знали, что
человек, которому мы верили больше, чем себе, в действительности был совсем
другим, и в том, что враги за считанные месяцы прорвались к Москве, была и
его большая вина. Но об этом - после.
16 ноября далеко за рекой мы услышали сильную артиллерийскую канонаду.
Звуки смещались от запада к востоку. Значит, фашисты снова перешли в
наступление? На нашем участке перемен не было. Дивизион в одиночку продолжал
оборонять порученный ему участок левого берега великой реки. Два других
вместе с отступавшими частями Западного фронта отражали натиск врага на
правом берегу Волги. Нам оставалось только ждать, что будет дальше.
Кроме нашего заснеженного лесного НП, мы оборудовали другой - на
чердаке одного из домов расположенной поблизости пустующей деревни. Ночью
там можно было поспать в чисто вымытой горнице и немного согреться. В случае
обстрела мог спасти глубокий подвал. Лаз в него находился на кухне, рядом с
русской печью.
Утром 22 ноября к нам на чердак неожиданно поднялись лейтенант и
красноармеец в полушубках и валенках. Объяснили, что пришли из прибывшей на
наш участок части. Сказали, что много раз крепко били немцев, а встанет
Волга, так дадут перцу еще! Наши бои и обстрелы казались мелкими по
сравнению с теми, о которых рассказывали гости. И мы поведали с охотой им
обо всем, что знали. Лейтенант высунул голову через пролом в стене и,
нарушая все правила маскировки, долго разглядывал в бинокль занятое немцами
село. Минут через 15-20 наши гости ушли. Я спустился с чердака в горницу и
стал клеить новую карту. Не прошло и нескольких минут, как над нашим домом
просвистел снаряд. Второй разорвался, не долетев. Разрывы повторились, но
уже совсем близко. Убрав карту, я побежал к спасительному подвалу.
Просвистел еще один снаряд. Он разорвался рядом. Видно, разведчики уже
спустились с чердака - дверка лаза в подвал была открыта. Я уже собрался
прыгать в подполье, когда над головой снова раздался оглушительный взрыв, и
что-то со страшной силой толкнуло меня в плечо, сбив с ног и отбросив к
стене кухни. Резко запахло порохом. Мне показалось, что снаряд, пробив
крышу, попал в печь, и кирпич, отлетевший от нее при взрыве, ударил меня.
Почувствовал тупую щемящую боль, захватывающую всю верхнюю часть тела, но
вскочил и бросился в подвал.
Рядом с домом еще рвались снаряды, однако мне уже было не до них. По
спине что-то текло, правая рука плохо слушалась.
- Посмотри-ка, - попросил одного из разведчиков. - Я, кажется, ранен?
Он зажег спичку. На спине и груди через гимнастерку просочилась кровь.
Разведчики разорвали рубашку от ворота вниз и кое-как меня перевязали.
Вскоре обстрел прекратился. Тем временем мое состояние ухудшилось. Боль
быстро растекалась по груди и правой руке, и я с трудом вылез из подвала.
Один из разведчиков побежал на наш лесной НП сообщить о моем ранении
Варягину. Комбат вызвал автомашину. Вместе с вернувшимся бойцом, обхватив
его здоровой рукой за плечи, мы дошагали, прячась за Дома, до околицы села.
Когда мне помогали влезать в кабину, подошли Варягин с Богдановым. Разведчик