"Лео Малле. Смерть ростовщика ("Нестор Бюрма") " - читать интересную книгу автора

обнаружил слежку или просто его охраняла звезда новичков...
А дальше? За время моего непрошенного визита я, читая бумажки и
заметки, узнал достаточно, чтобы более или менее точно определить, куда он
направляется. Изабелла Баварская не из тех женщин, кого легко забывают. Я
мог позволить себе роскошь здорово удивить Мориса Баду. И в случае чего
потребовать кусок пирога.
А теперь к Башне Барбетт, как написал бы Александр Дюма.


* * *

Вытянув свой стройный силуэт на звездном фоне ночного весеннего неба,
она стояла как страж на углу улицы Вьей-дю-Тэмпль. Новая крыша серой
черепицы покрывала руины, давно подлежащие реставрации. Здесь и там в грубой
каменной кладке нижнего этажа зияли бойницы. Ветер шевелил отклеившуюся
киноафишу, заставляя трепетать тугую грудь изображенной актрисы. За
исключением этого звука, похожего на страстное дыхание, стояла тишина.
Абсолютный покой сошел на квартал. Даже привидения вели себя спокойно, не
сотрясая свои цепи из опасения, что их примут за торговцев безделушками,
предлагающих товар. Окна второго этажа, обрамленные скульптурным орнаментом,
были заложены кирпичом. Но этажом выше проемы пустыми глазницами смотрели в
темноту.
Я подошел к единственной низкой двери, ведущей внутрь мрачного зданиями
насторожил слух. Тишина. Если Морис Баду и предавался земляным работам в
стенах башни, то делал он это с удивительной скрытностью.
Где-то неподалеку торжественно прозвонил колокол. Эхо отразило звук,
затем во вновь установившейся тишине, по контрасту еще более глубокой,
асфальт звякнул под металлической набойкой. Это не был один из головорезов
Жана Бесстрашного и не один из ночных сторожей - говорящих часов тех времен,
которые будили спящих по всему кварталу, чтобы сообщить, что они могут
отдыхать спокойно. Заурядный современный пьяница прошел, не заметив меня, по
противоположному тротуару. Он удалился, покачиваясь, и его поглотила улица
Оспитальер-Сэн-Жервэ.
Низкая дверь запиралась на висячий замок, которому я устроил проверку
на прочность. Он буквально остался у меня в руке. Больше не колеблясь, я
толкнул створку. Она повернулась на петлях с тонкой, почти неслышной
жалобой. Закрыв ее за собой, я минуту постоял неподвижно, прислушиваясь во
мраке. Понемногу я привыкал к темноте, кстати неполной. Смутный свет
проникал с улицы сквозь верхние окна. Вывод: от перекрытий, разделяющих
этажи, мало что сохранилось.
Я чиркнул спичкой. Потом еще и еще одной. Извел почти весь коробок. Из
последовательных фрагментарных видений я составил представление о целом.
Намерение восстановить маленький дворец королевы Изабеллы свелось к
наведению новой крыши. После чего работы остановились. Очевидно, из-за
невозможности провести их на должном уровне в срок. Пол обильно усеивал
строительный мусор. Вернее, то, что раньше было полом.
Многочисленные выбоины уподобили его швейцарскому сыру. В десяти
сантиметрах от меня узкая крутая лестница вела в подвал. Просто так. Без
предупреждения. В средневековом стиле. На манер западни и каменного мешка.
Мне крупно повезло, что я не свернул себе шею при входе. В углу я заметил