"Лео Малле. Смерть ростовщика ("Нестор Бюрма") " - читать интересную книгу автора

шаткую лестницу, установленную под чем-то, что могло быть полом и остатками
этажа. У подножия лежала газета.
Я подошел ближе, на каждом шагу рискуя растянуться или провалиться в
трещину, и подобрал газету. Это оказался свежий номер "Крепюскюль", открытый
на странице происшествий, и сложенной таким образом, что статья о смерти
Кабироля бросилась мне в глаза. Вот так новость! Этого я не ожидал.
Верх лестницы уходил в темноту. Из дыры свисал край одеяла. Я поднялся
по ступенькам, чтобы рассмотреть помещение поближе. Нечто вроде клетушки
наверху служило спальней. Нет, кровати с балдахином и барышни в
средневековом головном уборе на ней там не было. Убогое ложе. Устроенное из
газет и одеял в приличном состоянии. И никого сверху. В углу несколько
консервных банок. Пустых. Полных. Другие газеты.
Я перестал чиркать спичками. Во-первых, потому, что, продолжая в том же
духе, я не смогу найти выход без ущерба для себя; во-вторых, потому, что
размышлять прекрасно можно и в темноте.
Эту роскошь, то есть размышления, я позволил себе ненадолго. Как только
я снова очутился в темноте, мне показалось, я вижу желтоватый свет внизу. Не
на первом этаже, а ниже. В глубине подвала.
- Хоп-ля! - окликнул я. - Есть тут кто-нибудь?
Никакого ответа. Свет не двигался.
С риском свалиться и увлечь за собой все здание, я свесился вниз.
Похоже, на полу лежал опрокинутый большой электрический фонарь и что-то
освещал... Я спустился удостовериться. Это и в самом деле оказался
электрический фонарь, очень мощный, но на последнем издыхании. Прочная
модель, не разбившаяся при падении. Чего нельзя было сказать о его
владельце. Так как, если фонарь освещал ботинок, то внутри ботинка имелась
нога... Я подобрал лампу и провел слабеющим лучом по лежащему телу.
Не услышав шума сквозь двери, не услышав его и позже, проникнув в
заброшенные развалины, я похоронил надежду увидеть Мориса Баду. Похоронил -
точно сказано.

Глава десятая
Конец дела Баду

Их физиономии имели свойственное преступникам высокого полета выражение
висельников. Для довершения сходства один из них жевал сигарету, а от
другого разило дешевым ромом. Но явились за мной они отнюдь не на ранней
заре. Они пришли в полдень, когда мы с Элен как раз собирались закрыть
агентство на полтора дня, категорично приказали мне следовать за собой и
привели к Флоримону Фару, на набережную Орфевр. Ничего больше не объяснив.
Комиссар тоже оказался неразговорчивым. Была суббота, и он, возможно, с
горечью думал о тех, у кого этот день выходной. Он не ответил на мое
приветствие, когда я вошел в его кабинет, и лишь взглянул на меня без
всякого выражения. Когда же он, наконец, открыл рот, то лишь затем, чтобы
сообщить:
- Ну вот, опять вы влипли в историю, Нестор Бурма. Говорил он спокойно,
без гнева или ненависти, скорее даже с грустью в голосе.
Я зевнул. Сонный юнец из Зимнего Цирка не заражал меня, просто
вернувшись ночью домой, я испытал непреодолимое желание напиться в одиночку,
а теперь переносил последствия.