"Сергей Малицкий. Рвущаяся нить" - читать интересную книгу автора

или нет.

3.

Мертвая деревня замирала. В развалинах ухали сычи и вскрикивали
потревоженные дневные птицы. Где-то поскуливала то ли лиса, то ли брошенная
собака. Шуршал и скрипел старый дом, в котором, как сердце, мерно тикали
такие же старые часы. На них была только одна стрелка, да и та не двигалась
с места, являя собой не указующий перст ушедшего времени, а символ
непоколебимости и трагической устойчивости. Со стороны трассы послышался шум
проезжающей машины, на секунду замер, затем усилился и стал приближаться.
Зуев лежал на спине и смотрел в потолок, на котором в голубоватом лунном
сиянии зимними оживающими узорами шевелились отраженные переплетения ночных
ветвей и листьев. Звук машины приблизился, стал еще ближе, на потолке
блеснул отраженный свет, и вот мотор затих. Хлопнула дверца, захрустели
тяжелые шаги, открылась еще одна дверь. Что-то упало на землю. Тишину тронул
слабый стон, раздались злобные голоса, ругань, глухие удары, вновь звук
падения и выстрел! Все замерло. Только зашумели вдруг крылья взлетающих
ночных соглядатаев. Кто-то громко сплюнул. Вновь хлопнули дверцы, и машина
уехала. Зуев по-прежнему неподвижно лежал, смотрел в потолок, и ему
казалось, что голубой квадрат уменьшается, расплывается, качаясь из стороны
в сторону, или сам он неудержимо проваливается куда-то. Булькающий комочек
запутался в тонких нитях, судорожно забился, пытаясь разорвать их и наконец
упасть на дощатый пол, чтобы замереть облегченно и навсегда. Зуев тяжело и
медленно дышал и уже в полузабытьи, ловя спасительную прохладу и успокаивая
себя, поглаживал дрожащими ладонями холодную металлическую раму кровати,
пока сквозь выступивший на лице и груди липкий и противный пот на него не
навалился черным беспамятством сон.

4.

Он проснулся вдруг. Где-то за тонкой стеной опущенных век уже звенело
солнечное утро, а он словно замер на границе этого мира и того. Тело
понемногу давало о себе знать слабостью, дрожью и уже привычной ноющей
болью. Булькающий комочек оставался на месте, несмотря ни на что. Зуев
открыл глаза, разглядел клок паутины, свисающий с потолка, огорчился на
мгновение, снова закрыл глаза, тяжело сел и, сжав ладонями виски, несколько
минут унимал головокружение. Кровь утомительно щелкала по вискам, вызывая
волны стонущей боли, простреливая из головы в поясницу. Наконец он медленно
встал и вышел во двор. Вчерашний кот, лежавший теперь на низкой поленнице,
недоброжелательно смотрел, как старик набирает поленья, укладывает в печку и
запихивает в дрова сухую лучину и бересту, чтобы не пришлось переводить
спички зря. Вот огонек пополз по деревянным кудряшкам и ожил. Зуев громыхнул
чайником и пошел к роднику, стараясь ступать по центру узкой тропы, чтобы не
поймать на ноги, плечи, живот искры обжигающей холодной росы. На извилине
проселка у края оврага медленно выпрямлялась трава, постепенно скрывая следы
машины и еще что-то. Зуев подошел ближе и увидел. На краю оврага лежала
девушка.

5.