"Бернард Маламуд. Жильцы" - читать интересную книгу автора

А вот Лессер развлекается в Гарлеме.
Он пригласил Вилли в ресторан отведать негритянской кухни: ребрышки с
капустой, пирог с начинкой из сладкого картофеля, но негр сказал, что это
совершенно исключено, поэтому Лессер один спустился, как на парашюте, в
Гарлем.
Он видит себя шагающим по Восьмой над Сто тридцать пятой, чувствуя, как
его сносит в верхнюю часть города по широкому темному морю, место это кишит
многочисленными суденышками с яркими парусами и пестроцветными птицами,
неграми и негритянками всех форм и оттенков. Так или иначе, он тихо-мирно
шагает вперед без единой мысли о своем письменном столе, влюбленный в
зрелища и звуки, в теплый и солнечный день этого маленького экзотического
городка, и ждет кого-то, чернокожего собрата или хорошенькую цыпку, старого
или молодого, чтобы сказать, как некогда говаривали люди в не столь давнем
прошлом: "Мир, брат, мир тебе"; но никто не произносит этих слов, хотя эта
вот толстая женщина в красном с ощипанным, раскрывшим мертвые глаза
цыпленком в сетке хрипло смеется, когда Лессер, приподняв свою соломенную
шляпу, желает ей мира и процветания в этом и в будущем году. Прочие прохожие
не замечают его либо отпускают в адрес "приятеля" саркастические замечания:
Фигуряла.
Белый шпион.
Гольдберг собственной персоной.
Чужака и зовут не иначе как чужаком. Лессер, не признавая себя
виновным, все-таки строит поспешные планы бегства.
И тут появляется Мэри Кеттлсмит в вязаной оранжевой мини-юбке,
обнажающей ее красивые бедра; она, вальсируя, приближается к Лессеру в
компании Сэма Клеменса, мужчины мефистофельского типа в ермолке и дашики[5].
Он хотя и выслушивает, склоня голову, все, что ему говорят, сам
немногословен.
Вы развлекаетесь сегодня вечером? - дружески спрашивает Мэри Лессера.
Всю дорогу: расслабляешься, потом хорошо пишется. Когда слишком много и
долго работаешь, становишься нервным.
Как насчет того, чтобы трахнуться с черной?
Я бы не возражал, говорит Гарри.
Покажите-ка, сколько у вас зелененьких.
Сэм кивает, серьезно и одобрительно.
Деньги? Лессер бледнеет. Я-то надеялся, меня пригласят из чистой дружбы
и приязни.
Сэм со щелчком открывает свой восьмидюймовый пружинный нож в
перламутровой оправе, и Лессер, сидя за своим письменным столом на Тридцать
первой возле Третьей, отметает мечтания и вновь принимается выстраивать свои
сиротливые предложения.

*

Хотя не прошло и часу, как Билл забрал свою пишущую машинку, чтобы
стучать на ней еще один долгий день, Гарри услышал - почувствовал - пинок в
дверь; дело было мрачным февральским утром, и писатель, проклиная судьбу,
открыл ее, ожидая увидеть черную голову Билла, однако - ошибки быть не
могло - большая нога, просунувшаяся в раствор двери, и холодные глаза,