"Бернард Маламуд. Жильцы" - читать интересную книгу автора

- А как пахнут белые?
- Никак.
- Ну тогда мне не о чем беспокоиться.
- Не беспокойся, - сказала она. - Жизнь слишком коротка, теперь все в
порядке?
В комнату заглянул Сэм, и Мэри, взяв сумочку, пошла к нему. Лессер
сказал себе: не скандаль, пусть даже вечеринка и не удалась.

*

Гарри просит у Вилли сигарету с марихуаной.
Вилли предлагает ему потянуть от своей. Они сидят, скрестив ноги, на
полу маленькой кухни, плечом к плечу, передавая друг другу обслюнявленную
сигарету.
Она с ливанским гашишем. Не нюхай ее, старик, всасывай ее в себя.
Лессер удерживает в себе сладостно-жгучий дым, пока комната не
наполняется сиянием, не расширяется. Воспаряют ввысь арки, закатное окно
вспыхивает густым розовым светом. В затонувшей церкви звонят колокола.
И вот уже этот собор - плавучий остров, пахнущий лесом и цветами после
летнего дождя. Корни тысяч деревьев полощутся в желтой воде. Мы одни на этом
плавучем острове, Вилли, острове, полном вечнозеленых растений и диких
пурпурных роз. Мы плывем по течению. В дремучих лесах звонят колокола. Люди
на обоих берегах реки машут нам руками, когда мы проплываем мимо. Они машут
красными, белыми и черными флагами. С ними следует раскланиваться, Вилли. Я
раскланиваюсь со своего острова. Они издают приветственные возгласы, а я
раскланиваюсь. Тебе бы тоже следовало раскланиваться.
Спасибо, люди, моя следующая будет моей лучшей.
Что это за люди - негры или белые?
Черные в белых шляпах, белые в черных. Они кричат "гип-гип ура", потому
что мы хорошие писатели. Мы самовыражаемся, считая, что знаем себя. Мы
говорим людям, кто они такие и почему. Мы заставляем их почувствовать то,
что им и во сне не снилось. Они плачут, видя нас в слезах, и смеются, когда
слышат наш смех, либо наоборот, но это не имеет значения.
О чем ваша книга, Лессер?
Мне думается, о любви.
Вилли хихикает, гребет спокойно, ровно, его мускулы так и взблескивают
на солнце, когда воду рябит.
Моя книга о человеке, который пишет потому, что никогда по-настоящему
не говорил правды, хотя ему до смерти хочется этого. А о чем ваша книга,
Вилли?
О себе самом.
Как она продвигается?
На четырех ногах, приятель, галопом. А как ваша? На одной. Цок-цок.
Я рассчитываю на эту блядскую Нобелевскую премию. Мне отвалят миллион
чистоганом.
После меня, Вилли. Я работаю с ледникового периода, а завтра прибавится
еще один день.
Вилли гребет хладнокровно, глядя вперед на расширяющуюся реку с быстрым
изменчивым течением, высматривая коряги, песчаные отмели и остовы
потерпевших крушение кораблей.