"Олег Малахов. Inanity" - читать интересную книгу автора

one's time means losing yours and losing years hidden in the minutes of
fascination. Stop inanity and feel what you are, WHAT YOU ARE. It is so
simple, simpler than being.
Greetings, everyone... I am obliged to all of you listening to me. I do
appreciate your kindness and attention but will you give me a chance to fuck
your brains?.. I do not feel pleasure touching anyone's body having the
physical intercourse... Nothing is better than getting into a brain
penetrating through.

I obviously turned into him. Did he take my heart I wonder?

Я сходила с ума от его временных приступов поэзии, от его крепких
нежных рукопожатий, когда он переполнялся энергией, неведомо откуда
посещавшей его. Мое сердце обретает разные формы, меняет свои размеры и
масштаб. Еще оно способно обращаться в различные состояния. И у моего сердца
каждое мгновение меняется имя, преображаются его цвета и запахи. Мое сердце
может говорить на языке, который всеобъемлет наследие человеческого
языкопознания. И сердце мое в состоянии общаться с любой материей, животной
и искусственной, и вместить в себе может сердца всех предметов с душою и
без. Бездна бездушия раздроблена долотом моего сердца. Одушевление
завладевает космосом. Каждый хромосом обретает душу. Я раздаю свою...
Мы жили с верой в Веронику. Со страстью набрасываясь на нее. Маленькую
и хрупкую. Так появляется нежность. Так растет цветок, так цветет взрослый
человек. Такой может стать любовь, но, если у нее есть предел и окончание,
то смысл любого проявления любви, хоть и не будет утерян, но отразит
никчемность очередного сжигания сердца, когда оно продолжает болеть, даже
превратившись в пепел.
Я бы наслаждался тобой. Я бы стала твоей. Ах, если бы лишь эти строки
страдали, а мы превращались в любовный сезон. Мы бы несли свои образы и
обливали бы аурой всех, кто рядом. И вместе могли бы сказать: люблю. Ах,
если б хоть звук наших двух совмещенных дыханий стал отдельным комочком
счастья. Нас стоило бы лишить чувства пространства и распространить гормоны
наши там, где жизнь продолжится. У меня опять болит голова. Я помогу, но в
силах ли я помочь тебе. Бедный, успокоит ли лоно мое тебя. Милый, не боюсь
называть тебя так. Ах! Если бы все возникло само собой, из бриза сотканным
предстало перед нами... Все, что остается неосуществимым. Эта немеющая
осень. У нее есть мое бледное лицо и неторопливое постукивание сердца.
Таблетки в кармане. Немощная память.
асклеенность и скука, бесчувственное кино и литература без слов.
Безмозглые русские лесбиянки. И тот человек, который безжалостно истязает
себя поиском, неся смертоносность в глазах, движением пальцев вычерчивающий
кровоточащие шрамы на постоянно вскрываемой коже.
Мы не стали одним целым, но мы стали вечностью по отдельности. Под
куполами наших зонтов никому не удавалось заметить блеск тихоокеанских
кораллов, ступени трагедий Эсхила, эффект гитарного шума шугэйзеров, испуг
рыжеволосой бесподобной девственницы, подробное описание ее первого полового
акта и синеву ее плевы.

Он говорил мне: Случилось. Я отошел в небытие. Тебя нет. А было все,
что может быть лишь однажды. А ты стала птицей и высоко паришь надо мной.