"Михаил Макаров. Иудейские древности (рассказ) " - читать интересную книгу автора

не мог устоять ни один еврей.
Возражать Иде опасались, она была старшей, она была главной, но кроме
того, и это самое важное, Ида хранила тайну золота, тайну клада, закопанного
в известном ей одной месте, великую тайну, которую она обещала открыть
только перед смертью.
Вообще-то истинным владельцем клада был ныне покойный Шая, младший брат
Залмана, единственный мужчина в семье, умевший делать деньги. Как это ни
странно, делового Шаю в семье недолюбливали, считали паршивой овцой,
мошенником и презрительно называли турком. Прозвище это сохранилось за ним с
той поры, когда накануне призыва в армию хитроумный Шая, не пожелавший идти
воевать за царя, державшего евреев в черте оседлости, изобрел остроумный
способ, как избежать военной службы. Шая собрал кое-какие деньги, поехал в
лихой город Одессу, отправился к турецкому консулу и спустя час вышел из
конторы турецким подданным.
Правоверные иудеи не простили Шае отступничества, да и с турками у него
вышла промашка. Началась Великая Война, Турция выступила против стран
Антанты, и младотурок Шая, чтобы ненароком не угодить в янычары, сделался
персиянином. Впоследствии беспокойный Шая, меняя подданства, как носки,
успел побывать турком, индусом, австралийцем, но арестован был, разумеется,
как еврей и, не дождавшись революционного трибунала, умер в Бутырской тюрьме
от неизвестной причины.
- Шая умер от революции, - сказала Ида, слова ее звучали как диагноз.
С тех пор евреи Марьиной Рощи боялись революции пуще чумы и холеры
вместе взятых.
А ведь, казалось бы, именно Шая, как представитель угнетенного
меньшинства, должен был с восторгом приветствовать Октябрьский переворот и
шагать в первых рядах восставших. Но еще задолго до октября семнадцатого к
нему в руки попала брошюра с криво отпечатанным "Манифестом коммунистической
партии". Внимательно изучив бухгалтерские пророчества Карла Маркса,
дальновидный Шая уже на следующий день обратил свою наличность в золото и
камни, срочно выехал в ближнее Подмосковье и в потаенном месте закопал
сундук с золотом и драгоценностями. В тайну клада бездетный Шая посвятил
старшего брата Залмана, тот, в свою очередь, жену Иду, которая и стала
законной наследницей сокровищ, бережно сокрытых в этой нечерноземной
Голконде. Так, во всяком случае, гласило семейное предание, а также роман
Александра Дюма-отца "Граф Монте-Кристо".
Как бы там ни было, но два обыска и три бандитских налета на дом в
Марьиной Роще не дали особых результатов: кроме пары пустяков, взять у
евреев было нечего. Богатый Шая на поверку оказался нищ, как худая мышь из
сгоревшей синагоги.
Тут одно из двух: либо история с кладом - сущий анекдот, и настоящих
денег у Шаи никогда не было, либо многомудрый Шая действительно закопал
сундук с золотом в надежном месте, то есть чуть глубже Моисеевых скрижалей,
о которых все евреи хорошо помнят, только забыли, где их искать.
Издавна в языке идиш соседствуют два слова, означающих счастье, - мазл
и глик. Глик - это счастье огромное, вселенское, счастье Третьего Храма и
пришествия Машиаха, счастье праведника Мира в блаженном Царствии Авраама.
Мазл - это счастье маленькое, но приятное до слез, уютное и домашнее,
счастье пускай и редкое, но кое-как достижимое.
И евреи из дома в Марьиной Роще, не смея мечтать о глике, твердо