"Эд Макбейн. Головоломка ("87-й полицейский участок") " - читать интересную книгу автора

- Сделано, - сказал Вейнберг и взял со стола фрагмент Брауна. Тот взял
оставшуюся часть, и оба довольно улыбнулись.
- А теперь выпьем, - предложил Вейнберг. - Нам надо разработать
стратегию.
- Правильно, - поддержал его Браун. Пока они шли к двери, он как бы
невзначай спросил:
- Между прочим, как тебе удалось раздобыть свою часть снимка?
- Буду счастлив тебе рассказать, - ответил Вейнберг.
- Отлично!
- Как только ты мне расскажешь, как на самом деле раздобыл свою, -
прибавил Вейнберг и засмеялся.
Браун вдруг подумал, кто же из них двоих более искренен?


Глава 5

Все происходило слишком быстро и легко.
Если добыть 750 тысяч долларов было всегда так просто, то Браун
определенно занимался не своим делом. Он почти желал, чтобы они с
Вейнбергом на самом деле были партнерами. В этом большом человеке, несмотря
на то, что он был уголовником, было что-то такое, что импонировало Брауну.
Они не расставались до двух часов ночи. Прикончив большую бутылку
шотландского виски и называя друг друга Арти и Эл, они решили, что теперь
Браун предпримет попытку договориться с Джеральдиной Фергюсон. Вейнберг уже
несколько раз побывал в галерее с предложением купить фрагмент фотографии,
который, как он был уверен, находится у нее, но каждый раз она делала вид,
что понятия не имеет ни о каких фотографиях и фрагментах. Вейнберг сказал,
что он точно знает, что у девушки есть то, за чем они охотятся, но не
объяснил, как он это узнал. Браун заметил, что это чертовски неудачный
способ начинать партнерство, а Вейнберг ответил, что сам Браун начал его
еще хуже, неся всю эту чушь о заключенном из Юты - это прямо из мультфильма
о Микки Маусе. Неужели Браун думает, что он во все это поверит?
Браун сказал:
- Ладно, думаю, что у нас обоих есть свои причины скрывать источники
информации.
А Вейнберг ответил:
- Может быть, когда мы узнаем друг друга получше, но я никогда не
думал, что моим партнером будет черномазый.
Браун посмотрел на него.
Для белых было обычным называть негров черномазыми, но для Брауна это
слово всегда было и продолжало оставаться унизительным. Вейнберг улыбался
счастливой пьяной улыбкой, и оскорбление скорее всего было
непреднамеренным.
- Тебе это не нравится? - спросил Браун.
- Что?
- То, что я черномазый, - сказал Браун, сделав ударение на последнем
слове.
Вейнберг уставился на него квадратными глазами.
- Неужели я так сказал? Я так тебя назвал?!
Браун кивнул.