"Эд Макбейн. До самой смерти [D]" - читать интересную книгу автора

то и ясно: "психическая контузия". Специалист, вероятно, определил бы ее
как нервное расстройство или истощение, которое возникает от длительного
физического или умственного перенапряжения. Майер же определил это для себя
как "сдвиг по фазе" и подчеркнул в деле, что Соколина выпустили из больницы
как не представлявшего угрозы для общества летом 1956 года.
Его стычка с законом произошла лишь через два года, в марте 1958- го.
В то время он служил коммивояжером в компании по производству красок в
Сан-Франциско. Он приехал на восток, чтобы заключить торговую сделку, и в
баре в центре города разговорился у стойки с одним человеком, В какой-то
момент речь зашла о войне в Корее. Незнакомец неосторожно проболтался, что
его признали негодным к солдатской службе из-за незначительных шумов в сер-
дце, по статье 4- Ф, чем он был немало доволен, ибо благодаря этому сумел
сделать фантастическую карьеру в своей компании, в то время как его свер-
стники подставляли себя под пули.
Соколин отреагировал на признание собутыльника с некоторой мрачной
торжественностью. Он чуть не пустил слезу. Его лучший друг, поведал он нез-
накомцу, погиб в Корее из-за того, что другой солдат не выполнил своего
долга. Собеседник посочувствовал ему, но, вероятно, Соколину послышалась в
его словах неискренность. И прежде чем дошло до того, что всегда происходит
в таких случаях, Соколин уже осыпал его бранью и проклятиями, называя "де-
зертиром", "симулянтом" и "еще одним сукиным сыном", который не выполнял
своего долга, когда это было нужно. Незнакомец попытался ретироваться, но
Соколин все больше ожесточался, теряя контроль над собой, и, наконец, ша-
рахнул с размаху пивную кружку об угол стойки и бросился на незадачливого
собеседника, зажав в руке обломанную ручку.
Он не убил ошалевшего от удивления белобилетника, но сумел-таки его
здорово исполосовать. Возможно, это классифицировали бы как нанесение те-
лесных повреждений второй степени, не скажи Соколин пяти слов, громко и от-
четливо, в присутствии полдюжины свидетелей, околачивавшихся у стойки.
Эти слова были: "Я убью тебя, сукина сына".
От этого пьяная драка стала рассматриваться как покушение на жизнь,
за которое полагалось уже не пять, а, согласно 240-й статье Уголовного ко-
декса, все десять лет тюремного заключения.
Впрочем, Соколин отделался довольно легко. Суд учел, что он ветеран
войны и что это первая судимость. Но тем не менее это было покушение на
жизнь, и судья не мог просто так отпустить его, взяв с него штраф и отечес-
ки погрозив пальцем. Его признали виновным и приговорили к двум годам зак-
лючения в тюрьме Каслвью на севере штата. В тюрьме он вел себя идеально и
через год подал прошение об освобождении условно. Его освободили, как толь-
ко комиссия получила от фирмы заявку, гарантирующую ему предоставление мес-
та. Он вышел из Каслвью два месяца назад - третьего апреля.
Майер Майер подтянул к себе телефон и набрал домашний номер Кареллы.
Карелла ответил с третьего звонка.
- Я получил тут кое-что на Соколина, - сказал Майер. - Патрульный
за запиской не приезжал?
- Был полчаса назад, - сказал Карелла.
- Ну сюда он еще не добрался. Так, значит, ты уходишь около двенад-
цати?
- Вообще-то, около часа.
- Как я смогу с тобой связаться, если у лаборатории будут какиени-